Туда, в небо, и глядел Книжник, пытаясь справиться с тошнотой. Он и не думал, что доведется на суше подхватить самую настоящую «морскую болезнь». От бесконечной тряски его не на шутку укачало. Проще было бы просто идти пешком рядом с медленно ползущим бронепоездом. Останавливала лишь постоянная угроза нападения мутов, которые даже сейчас копошились вокруг поезда, время от времени устраивая шумные «разборки» друг с другом.
– А, черт! – выдохнул Книжник, едва не слетев с крыши вагона. На этот раз тряхнуло основательно – хорошо, успел ухватиться за качающийся из стороны в сторону орудийный ствол. – Когда же это все кончится?!
Он перевел дух, втянул в легкие непривычно чистого воздуха и чуть не поперхнулся, услышав:
– А скоро, милок, скоро!
Прямо перед ним в вальяжной позе, облокотившись с одной стороны на пузатый холщовый мешок с лямками, а с другой – на тусклый железный ящик с ручкой, сидел на броне какой-то мужичонка. Был он в прожженном в нескольких местах бесформенном ватнике, драных штанах и уродливых самодельных ботинках с металлическими набойками. На голове его имелся нелепый гибрид «ушанки» и кепки, будто шапка мутировала вместе с окружающей живностью. Сам мужичок был плохо выбрит, грязноват, морщинист, но вместе с тем скалился во всю ширину, демонстрируя редкие желтые зубы.
– Ты кто? – изумленно спросил Книжник, разглядывая мужичка.
– Хомо сапиенс, – мгновенно отозвался мужичонка, – что в переводе с древнего означает «человек разумный». Ты, я вижу, – тоже, а двое разумных всегда могут договориться. Верно я кумекаю?
– Откуда ты здесь взялся? – Книжник настороженно разглядывал незнакомца, понимая, что забыл взять оружие. Это было опрометчиво – но голова от бесконечной тряски соображала туго.
У незнакомца, впрочем, оружия тоже не было. Хотя это ничего не значило: выставленное напоказ оружие свидетельствовало хотя бы об открытости намерений. Скрытое же намекало на коварство и темноту замыслов. То, что по этим местам можно бродить безоружным, даже не приходило в голову.
– Вот уж, бином Ньютона! – хмыкнул мужичонка, чиркая кресалом и активно раскуривая огромную кривую самокрутку. – Прям проблема – залезть на колымагу, которая ползет со скоростью подыхающей крысособаки! Будешь?
Он протянул дымящую самокрутку застывшему в недоумении парню. Книжник помотал головой.
– Как хочешь, – затягиваясь, сказал мужичонка. – Табачок неплохой, почти настоящий, такого нигде больше нет.
Тряхнув головой, Книжник прогнал оцепенение. Даже тошнить перестало. В конце концов, подумаешь – какой-то бродяга! Ну залез, ну едет без спросу. В конце концов, как залез, так и слезет – стоит только Зигфриду свистнуть, чтобы подстраховал на случай, если у этого типа под ватником припрятано что-нибудь посерьезнее кресала.
С другой стороны, это был первый человек, встреченный в этой местности, и было бы глупо не расспросить его о том, что здесь и как. Если это, конечно, человек, а не какой-нибудь хитрый мутант, ловко манипулирующий сознанием жертвы. Такое тоже случалось, так что расслабляться не стоило.
– Ты что, местный, что ли? – спросил семинарист, на всякий случай пододвинувшись к люку с откинутой крышкой, – чтобы нырнуть туда, если что пойдет не так.
– Да ну, какой же я местный? – окутываясь клубами вонючего дыма, отозвался мужичок. – Местные тут – одни кошакалы.
– Кто?
– Кошакалы, говорю. Ну, вроде котов, только лают, стаями держатся да жрут любую органику. А зазеваешься – так и тебя самого на кусочки порвут.
– Так что же ты тут делал?
– Да по грибы ходил, – мужичонка похлопал по пузатому боку мешка. – Вон, набрал, недели две кормиться можно.