ривали с Владисласом, так и остался единственным, рискованным, смертельно опасным, но сулящим крохотный шанс на то, что все в их жизни наладится. Так продолжалось ровно до того момента, когда пришло время Испытания силы веры. 8.2 Владислас ухватил правой ладонью ручку двухпудовой гири, затем в эту же руку взял вторую и вознес вес в шестьдесят четыре килограмма к челу. Не торопясь опустил нагруженную руку до солнечного сплетения, а после вновь воздел длань к правому плечу и плавно перевел к левому. Не сбивая дыхания продолжил выполнять те же движения с самого начала превращая их, как гласило учение, в цикл три по три. Тот же комплекс он применил и на левую руку. Разогревающие подходы были давно уже позади, а впереди его ждало последнее испытание веры на силу и прочность - выполнить подход с тремя двухпудовыми гирями. Сейчас на нем лежала серьезная ответственность, ибо с плакатов на него смотрели лики святых Арнольда и Николая. Если ратник, взявшись за спортивный снаряд, не выполнял святой комплекс священнодействия, то он покрывал себя позором, давая понять, что сила веры его ослабла. - Святой Арнольд, дай мне силы! Святой Николай, ниспошли уверенности, - мысленно обратился Владислас к покровителям его клана. На какое-то мгновение ему показалось, что в уголках глаз, смотрящего на него с плаката Арнольда, появилась тень улыбки - добрый знак. На древнем плакате, ставшем священной реликвией клана уже много десятилетий назад, Арнольд, на голове которого топорщился ежик каштановых волос, напрягал внушительный бицепс. На голое тело святого был накинут бронежилет с гроздью гранат. Владисласу хотелось бы верить в то, что его бицепс был не меньше чем у древнего героя, но он тут же упрекнул себя за тщеславие - негоже думать о подобном в тот момент, когда идет испытание твоей веры, ибо гордыня может сыграть с тобой злую шутку. Святой Николай Расторгуев, глядящий на ратника, как всегда, был спокоен и невозмутим. Святые покровители рода, к которому принадлежал Владислас, были самыми авторитетными, и потому не стоит удивляться тому, что род Медведей, названных так в честь здания, в котором когда-то располагался треноженный зал с названием "Русский Медведь", был самым мощным и процветающим. Ни клан Атлетиков с их покровителем святым Дорианом Ятсом, ни Атланты и их Ронни Коулмен, ни какие-либо другие кланы не могли похвастаться наличием столь большого числа сильнейших воинов, как клан к которому принадлежал Владислас, и это наполняло его могучую грудь гордостью. Как и любой отрок Владислас начинал с пудовой гири, однако природная физическая мощь быстро начала набирать обороты и вскоре двухпудовый снаряд занял подобающее место в его тренировках веры и выносливости, главное правило которых было число трое кратности, как неотъемлемого атрибута веры. Если отрок не мог осилить три подъема, то был жестоко наказан, ибо сказано - действуй в рамках своей веры, но если слаб, то не гневи святых. Если же отрок не смог выполнить подъемы на третьем троекратном подъеме, то наказание было не столь серьезное - юнца наказывали не за слабость веры, за да гордыню. Владислас же давно уже не был юнцом и считался одним из самых могучих ратников у люберецких. К тому же он бросил вызов всей общине и если не выполнит заявленного подъема трех двухпудовых гирь, а это, на минуточку, уже 96 килограмм, причем три раза по три, то покроет себя несмываемым позором и навсегда будет отлучён от истинной веры. До этого подобный акт силы и воли ещё никто не демонстрировал. Но если же ему этого не удастся, то дело не ограничится оплеухой или поркой. Данной дерзости Владисласу не простят ни старейшины, ни соплеменники. Что уж говорить о соперниках из других кланов. Скорее всего, его ждет позорное изгнание. Никто не посмотрит, что Владислас уже побил все возможные рекорды силы и веры. Если он сейчас оступится, то никакого снисхождения или поблажки ему не будет. Вот и настал момент истины. Владислас поочередно собрал в ладонь три ручки гирь и накрепко сжал их пальцами. Вновь подъем без рывков к темени. Опустил до пояса. Поднятие к правому плечу было самым легким из всего комплекса, но касание левого плеча всегда являлось самым сложным элементом упражнения и неудивительно, что многие на этом погорели. Только не Владислас - на своих тренировках он огромное внимание уделял именно этому движению, стараясь вынести кисть правой руки как можно дальше влево (если же он делал подход левой рукой, то все было в точности наоборот) и только после этого возвращал гири к плечу. Именно так наставлял его старый сотник Владмир и Владислас четко выполнял инструкции своего тренера. Первая тройка завершилась, и за ней так же неспешно последовала вторая. Третья тройка тоже прошла без заминок и видимой усталости. Этот промежуточный успех толпа соратников, братьев, соклановцев и прочих наблюдателей встретила негромкими возгласами одобрения, ибо ликовать было пока рано - ибо это была лишь половина от полного элемента веры. Теперь тоже самое нужно было повторить другой рукой. Именно поэтому искалеченные бойцы клана, у которых отсутствовала та, или иная кисть, никогда не будут полноценными адептами веры, как бы не были хороши их успехи в ратном деле. Теперь нужно было сменить руку. 8.3 Естественно, что никто не запрещал тренироваться отрокам, но только без участия гирь, ибо это были предметы священнодействия. Гантели, штанги, тренажеры и прочий спортивный инвентарь, безусловно, почитались, но священного статуса никогда не имели. Гири же, все до единой, находились в ведении хранителей веры, и только они решали достоин ли соискатель прикоснуться к артефактам, и тем самым выполнить или не выполнить поставленную перед соискателем задачу. Естественно, что неудачи были весьма редким явлением. Никто из ратников не решился бы на подобную демонстрацию силы веры не будь он на двести процентов уверен в том, что выполнит заявленное. И сам Владислас был так же твёрд в своей вере, ибо несколько месяцев до этого до изнеможения тренировался стокилограммовой гантелей, специально изготовленной для него местным кузнецом, дядькой Пантелеем. 8.4 Владислас благочинно исполнил первую тройку левой рукой и столь же несуетливо приступил ко второй. Символизм подобного священнодействия был очевиден и самому рас последнему жителю Люберец, едва постигшему азы веры. Тремя трижды по три раза - трижды троица! Сакральное волшебство цифр завораживало и сулило для клана медведей, взрастившего такого крепкого воина славу на долгие годы, ибо повторить подобное никто не был способен. И верно так же, что и в ближайшие годы не будет у люберецких столь сильного ратника, способного не то что переплюнуть, но и повторить подобный результат. Вторая тройка была завершена и Владислас продолжил выполнять последнее троекратное священнодействие. Все это было без видимых усилий, без надрывного дыхания и зубовного скрежета. Это было красиво и легко, словно он вовсе не держал в своей руке без малого центнер веса. Волнение в груди Владисласа нарастало, ибо близился момент истины. Жаль, что друг Ерема не смог разделить с ним величие момента - очередной приступ, случившимся у Анны, в самый последний момент заставил его покинуть празднество. Его присутствие весьма ободрило ратника. Ну, да что уж теперь... Первое перекрестие. Второе. Вот и третье, заключительное. Чело. Солнечное сплетение. К левому плечу через линию сердца. И плавное заключительное движение к правому плечу... Внезапно идеальная картина исполнения дала сбой - вес в его левой руке стал значительно легче, примерно на треть. При том, что рукоять гири он не выпускал. Владислас, пытаясь совладать с рывком веса, едва не ударил самого себя в челюсть собственным кулаком. Это неуместное телодвижение совпало с грохотом у его ног. Владислас, еще до конца не осознавая происшедшего, по инерции доделывал комплекс, а меж тем его незавидная судьба была уже решена нелепой волей случая. Или мудрой волей святых - это как кому будет по душе. - Святой Протеин! Священный артефакт разрушен - да это же святотатство! Проклятье стероидов!!! Несчастный, что же ты натворил!!! - истерично вопил Ярмил, главный заступник веры. Владислас все ещё не веря в реальность происходящего глядел на свои ладонь, в которой покоились рукояти двух гирь и рукоять третьей без чугунного шара, отвалившегося во время заключительной фазы упражнения. Ярмил подскочил к Владисласу и ловко сорвал две гирьки весящие на шее могучего ратника, обозначающие силу веры, равную двум тридцати двух килограммовым гирям. - Отлучён навечно, дерзкий мерзавец!!! - вскричал хранитель веры. Владислас, н в силах поверить в случившееся, едва стоял на ватных ногах - вся сила разом ушла из него. - Святые видят все твои помыслы на сквозь, - брызжа слюной истерично кричал Ярмил, - потому то они и не дали тебе выполнить этот акт веры, ибо она у тебя не чиста! Позор! Позор! Позор! И вот уже весь зал скандирует вслед за Ярмилом. - Изгнание! Изгнание и отучение от веры за святотатство! И вечный ПОЗОР!!! 8.5 Владислас все ещё пребывал в состоянии глубочайшего душевного шока от того, что не в силах был принять той реальности, которая обрушилась на него так внезапно. И теперь его волокли к городским воротам для того чтобы выдворить в Томилинские дебри. Нет, он не сопротивлялся, не перечил. В голове его громоподобным набатом стучало: - К