По «Маунтину» работали из АГС и «Утеса», и громиле это не нравилось, хотя особых повреждений он пока не получил. Но намек был понят: обосновавшаяся на этих землях община умеет за себя постоять, и не стоило даже пытаться атаковать «лоб в лоб».
Над био сверкнул еще один трассер, и тогда «Маунтин» повернулся к отряду Шестипала кормой.
– Выкусил? Выкусил, да? – радовались технари, развалившись на короткой после покоса траве. – Развалюха забугорная! Пшол вон, канистра продырявленная!
«Маунтин» побежал, тяжело ступая на простреленную ногу. Он остановился у проделанной им просеки, бросил взгляд на людей, которых ему так и не удалось достать, затем – на укрепления Власихи, откуда его попотчевали свинцом. Он сохранил образы и того, и другого в долговременной памяти на фронтальной коре головного мозга, а также для пущей сохранности сбросил резервную копию данных на жесткий диск. А после – двинул через старый лес, где почти сразу исчез в дыму. Маленький «серв», словно рассерженный краб, пощелкал поднятыми клешнями, и затем быстренько, пока его не накрыли огнем из АГС и пулемета, посеменил следом за «Маунтином».
В последний вторник месяца сенозарника слышало все Одинцово, как палят старинные ружья возле Поганого Гнезда – поселения мутош и нечестивцев. Убоявшись, что эти звуки могут быть предвестием беды, Друг Духов дядька Волк с согласия старейшины приказал и мужикам, и бабам оставить работы в поле и идти на капище, дабы умолять защитников рода отвратить от общины возможные напасти. Быстро наполнилось капище людьми, опустело поселение – лишь дозорные остались нести службу на забрале стены и сторожевых башнях. Дядька Волк и его ученики напоили пришедших отваром из грибов, поднося к губам каждого дымящийся черпак на длинной ручке. И озарилось после этого разноцветным сиянием капище, и ожили идолы, напоминая поколению нынешнему дела далекого прошлого.
Вкопанное в утоптанную землю дубовое бревно с роскошной бородой из мха – это Дед Егор, первочеловек, чистый по крови и по духу, основатель рода, солдат Последней Войны. Рядом – ясеневое бревно на широком корневище, похожем на толстые женские бедра. Это – Баба Дарья, Мать рода, чистая по крови и по духу, хранительница очага, собирательница и огородница. Она родила Деду сто прекрасных и здоровых сыновей и дочерей. Лежащий на боку пенек с похожими на щупальца спутанными корнями – это Злоба, первомутант, которого явила на свет Баба, после того, как ее лона коснулся Зараженный Ветер. По доброте своей Дед и Баба воспитывали Злобу как родного, не подозревая, что тот по ночам пьет кровь у братьев и сестер. Когда же страшная правда вскрылась, поднялся Злоба против своих родителей и убил Деда коварным выстрелом из пистолета Макарова в спину, а Бабу Дарью сделал своей женой, чтобы рожала она исключительно мутантов – один другого страшнее. Так появились на свет Новые Люди, Повелители Туманов, руконоги, лесовеки, псоглавые и прочие-прочие бесчисленные твари. Чуть было не сгинул род, но дети Деда и Бабы выступили против Злобы и убили его в честном бою, а уродливое тело отдали на растерзание крысособакам. Каждый теперь может подойти к идолищу Злобы, чтобы пнуть, оплевать или облегчиться на него по малой нужде. Так и по сей день блюдут чистоту крови потомки Деда и Бабы, без жалости очищая общину от мутантов.
Старейшина Емельян с мокрой от грибного отвара бородой кричал, встав на Видный Пенек:
– Найди мутанта!..
– …и убей его! – хором отвечали ему люди Одинцово.
– Найди мутанта!..
– …и убей его!
– Убей! Убей! – напевала, весело подпрыгивая, девочка-подросток возле самого Видного Пенька, и старейшина вспомнил, что это – сирота по имени Сияна.
– Во имя рода!.. – завопил, не жалел связок Емельян. Его зычный, чуть надтреснутый голос зазвучал, точно рык жука-медведя.
– Смерть мутантам! – с готовностью ответил ему люд.
– За чистоту крови!..
– Пусть сдохнут муты!
В тот вечер они вернулись в избы с легким сердцем и приятной пьяной усталостью. Грибной отвар подарил им крепкий сон и яркие грезы.
Но то ли дядька Волк разбавлял свое варево, то ли ослабла у людей вера, но общее камлание не принесло должного результата: беду отвратить не удалось.
Беда пришла на рассвете следующего дня в виде явившихся из тумана четырех воинов на верховых мутантах. К копью одного из всадников было привязано полотнище белого шелка.
– Мы явились по велению Максут-Хана, да будут долгими его годы!