Он выразительно положил ладонь на приклад АКМ и снова подмигнул.
– Ишь ты, провожатый нашелся, – в той же игривой манере отозвалась Алена. На секунду мелькнула шальная мысль – а если и на самом деле завести этого олуха в заросли? Там вырублю, обзаведусь автоматом и тесаком. Хм… – А кто на посту вместо тебя стоять будет?
– Это мы мигом решим, у меня тут напарник. – Караульный оживился. – Подежурит пока один. У нас сегодня тихо, нерыночный день. Так что, договорились?
«Нет, – подумала Алена. – Рискованно такое затевать. Напарник его быстро хватится. Если пошлют погоню с крысопсом, мне несдобровать. Куда затем бежать? Ведь я даже не знаю, где укрыться».
– Не суетись, Фома, – сказала с легкой насмешкой. – Уж больно ты, парень, храбрый и быстрый. А мне торопиться некуда. Скажи лучше, где становище дампов? Там вроде?
Она ткнула большим пальцем себе за спину.
– Не угадала. Вон там оно, на той стороне затона. А на фига тебе «мусорщики» сдались? Они таких, как ты, молодых да вкусных, сразу на шашлык пускают.
– Потому и спрашиваю, чтобы на них не напороться. Ладно, спасибо, что пояснил. Пора мне, надо засветло до нашей деревни добраться.
Теперь Алена примерно представляла, с какой стороны Стадиона находятся заросли хищной ивы – те самые, где они с Тимуром укрылись от погони «мусорщиков». Там она, по крайней мере, сможет некоторое время пересидеть и даже переночевать, если понадобится. Будет время, чтобы продумать дальнейшие планы. В заросли никто не сунется, а ее ива не тронет.
Жаль, конечно, что специальный амулет, помогающий против любых растительных мутантов, остался у Тима. С амулетом она бы чувствовала себя в полной безопасности. Но с ивой как-нибудь договорится и без него. Не зря же она всю жизнь провела в лесу, с детства обучаясь навыкам общения с дендрами?
Жаб не верил своим глазам. По полосе отчуждения, окружавшей Стадион, неспешно двигалась самка хомо. Она появилась из-за баррикады и направилась в сторону зарослей, пересекая полосу наискосок. Жаб, как и положено арбалетчику, в отличие от большинства подслеповатых дампов обладал острым зрением и почти сразу понял, что это именно самка. Хотя и одетая в мужскую одежду – грубую куртку из брезента, штаны и тяжелые ботинки.
Появление женщины – Жаб знал, что именно так хомо называют своих самок – дампа не столько насторожило, сколько удивило. Человеческие самки обычно поодиночке не ходили. А эта одна, оружия незаметно, да еще и прет, судя по всему, прямо в чащу. Храбрая, однако. Либо дура. Самки, они, почитай, все дуры, как их ни называй – самка, дампиха или женщина. Так полагал Жаб.
В последние дни арбалетчик вместе со своим септом регулярно совершал вылазки в окрестности Стадиона. Поначалу «мусорщики» тут и вовсе дневали и ночевали, расставив вокруг крепости посты. А все из-за того, что двое хомо по прозвищам Тим и Алена сбежали из становища, порубав при этом в куски две дюжины дампов. В том числе убили колдуна Ашаба и его подручных Гнуша и Дрища. А это было уже полным беспределом.
Вот вождь Бужыр и велел подчиненным носом землю рыть, но найти оборзевших хомо живых или мертвых. Но все-таки лучше живых, чтобы сделать с ними то, на что они изначально и предназначались, – принести их в жертву. Тим, к тому же, еще и числился в изменщиках, потому что присягнул клану дампов на верность. Но с присягой – отдельная история.
Задачу поиска вроде бы облегчало то обстоятельство, что беглецы укрылись на Стадионе – об этом «мусорщики» знали наверняка. Потому и выставили вокруг крепости усиленные посты – в надежде на то, что Тим и Алена рано или поздно куда-нибудь направятся. Однако время шло, но поймать отмороженных хомо не удавалось. А два дня назад и вовсе стало известно, что Тим погиб в схватке на арене.
С одной стороны, подобная новость Бужыра обрадовала. Но с другой – огорчила. Ведь по заветам Великого Ухухая за преступления, совершенные Тимом, полагалась мучительная казнь с соблюдением ритуала – на рассвете, после пыток на жертвенном столбе и с обязательной процедурой в виде смерти в объятиях плюща-удава. Так завещал легендарный прародитель дампов Ухухай, а с его заветами шутки плохи.
Теперь получалось, что Тим ритуальной казни избежал. А это грозило непредсказуемыми последствиями. Ухухай обид не прощает и наверняка разгневается. Так, по крайне мере, заявил сынок покойного Ашаба Ижаб, занявший по наследству вакантную должность колдуна. Ижаб умел общаться с духом Ухухая и передал слово в слово – мол, прародитель сильно злобится и требует обещанной жертвы. А не то на клан «мусорщиков» обрушится страшная кара.