Плавучая машина ожила, ощетинившись лучами прожекторов, взрезавших дымную мглу. С визгом развернулась на баке автоматическая артустановка – корабль-призрак показал зубы. Оглушительная очередь стодвадцатимиллиметровых снарядов устремилась навстречу врагу, поставив перед ним заграждение из пенных водяных столбов. Электроника мгновенно сделала поправку, откорректировав сбитый прицел. С этого момента ни один снаряд не пропадет даром.
Севастополь двинул в бой свой последний крейсер.
Те, кто вел корабли десанта, оценили угрозу. Но обратного пути не было – и стремительные машины лишь прибавили ходу.
Злобный вой, грохот и пламя – под острым углом, одна за другой в небо ушли противокорабельные ракеты. Резкие пируэты в небе – и ракеты нашли цели. Ревущие метеоры обрушились с неба – как несколько яростных ударов молота Тора. Ни единого промаха – все цели поражены и, догорая, уходят на дно. Уничтожены самые опасные враги – корабли прикрытия. Крейсер, три эсминца и несколько корветов превратились в горящее металлическое месиво, быстро проваливающееся под воду. Но надвигающаяся армада, кажется, не стала меньше. Торпедные аппараты методично сплевывали увесистые сигары торпед, и строй врага был прорежен еще на несколько единиц.
Наступавшие не оставались в накладе: пришедшие в чувство радары противника захватили цель. По сложным траекториям к крейсеру устремились ракеты. Корабль бойко отстреливался противоракетами и бешеным огнем многоствольных зенитных установок. Несколько ракет было сбито на дальнем эшелоне, чуть меньше – на среднем, и пара – практически у борта.
Но в современном бою решает статистика. Корпус крейсера сотряс один удар, другой, корабль заволокло жирным дымом – в огромные, уродливые пробоины стала поступать вода. Ракеты и торпеды были израсходованы. Лишь артустановка продолжала мерно долбить по противнику, уверенно вгоняя снаряд за снарядом в хлипкие корпуса транспортов.
Крейсер выполнил свою роль: вражеский строй нарушен, сеть управления расползалась под напором систем электронного противодействия. Управление десантными кораблями утратило четкость и слаженность. Но кашлянула в последний раз и запнулась артустановка – кончились снаряды. Крейсер перестал быть серьезной боевой единицей.
Так казалось наступавшим.
Тяжело, обильно всасывая пробоинами воду, корабль отступал к бухте. Это выглядело, как признание поражения.
Вперед, на расстояние прямой видимости, вырвались два уцелевших вражеских эсминца. Расчет был прост: ворваться в бухту под прикрытием поврежденного черного корабля и окончательно расчистить дорогу десанту.
Обескровленный крейсер не мог оторваться. Он и не пытался укрыться в бухте. Между двумя молами, прикрывавшими бухту от волн открытого моря, он сбавил ход и вдруг с грохотом сплюнул якоря. Непонятно зачем – крейсер быстро погружался, уходя кормой в воду.
Эсминцы не стали сбавлять ход. Все, что было нужно – прорваться вдоль бортов умирающего крейсера, по ходу добив его в упор из имевшегося вооружения. Красивые, стремительные корабли – они напоминали хищных рыбин, готовых растерзать ослабевшую касатку. Вздымая пенные буруны, они с противоположных сторон огибали изувеченный корпус крейсера, когда случилось неожиданное.
Мощный взрыв сотряс пространство между мысами. Взметнулись обломки. Крейсер переломило пополам, но к тому же изувечило и опрокинуло эсминцы. Все три корабля в клубах жирного оранжевого огня уходили на дно.
Прямо в центре фарватера, намертво запечатывая вход в бухту.
Транспорты сбавили ход, словно уткнувшись в стену. Перед ними была непроходимая мешанина огня и искореженного металла. Командные системы лихорадочно принимали решение.
Но было поздно. Ожили береговые батареи, накрыв дрогнувшего противника самым примитивным, древним, как мир, артиллерийским огнем. Лишенные прикрытия десантные корабли судорожно отстреливались из приданного вооружения. Но против главного калибра береговых батарей это было практически бесполезно. Некоторым удалось высадить десант – но единичные боевые машины, высаженные на незапланированных участках береговой черты, были быстро прижаты к земле и уничтожены массированным огнем танков и наземной артиллерии. Часть кораблей пыталась уйти в море. Корректируемые снаряды нашли всех.
Искореженные корпуса эсминцев скрылись под водой. Лег на дно пожертвовавший собой крейсер. Но матовая граненая вершина надстройки огромного корабля так и осталась возвышаться над водой, как черный гранитный обелиск.
Наступила тишина.
И длилась она две сотни лет.