Тогда ему удалось отбиться и дать друзьям возможность уйти в портал. Но звон в голове и досадные провалы в памяти остались. Когда он бредил, истекая кровью, в голове вспыхивали забытые воспоминания – и он вскакивал со своей «кровати», сооруженной из каменных блоков, и тяжело дыша, пытался закрепить в мутном сознании картинки, утекающие, как песок сквозь пальцы.
Коснувшись холодной стены, провел пальцами по рельефным, шершавым буквам. Тактильные ощущения породили целую череду неясных картинок, чьи-то голоса наперебой невнятно забормотали под черепной коробкой.
– Зигфрид… – хрипло произнес он и не узнал собственного голоса.
Где обычно выбивают имя? На могиле. Иногда казалось, что его похоронили заживо в этом склепе. Похоже на правду. Именно поэтому нужно произносить эти буквы в голос.
Не то, что он боялся забыть свое имя. Но чтобы не озвереть в одиночестве, нужно помнить, что ты – человек, чье имя достойно того, чтобы быть выбито в камне.
А еще нужен смысл, стержень. И потому под именем день ото дня росли ряды одинаковых косых штрихов. Дни, что складывались в недели, недели, что складывались в месяцы. И даже не хотелось думать о том, что однажды он разом перечеркнет все триста шестьдесят пять черточек.
Но этого не случится. Потому что еще раньше его не станет. Припасы, складированные Алхимиком в башне старого маяка, кончились неделю назад. Он еще держится, но железная выдержка не прибавит сил. И чем сдохнуть, как голодная крысособака, лучше он погибнет в бою. Только такая смерть достойна настоящего воина. Банды Семи Ворот, устроившие за ним охоту, легко предоставят такую возможность. И когда он поймет, что ждать больше нет смысла – он сам прорвет осаду и выйдет на свой последний бой.
А пока он просто поднялся на вершину старого маяка под странное переливчатое небо. Он был в ловушке в этой древней башне, окруженный вооруженными до зубов бандитами, решившими больше не переть на пролом, а дождаться, пока он сдохнет без их помощи.
Эти ребята даже не знали, что сами находятся в ловушке – куда большей по масштабу, всосавшей в себя целый город с окрестностями и заливом. И вырваться отсюда можно лишь одним путем.
Через тайную дверь в пространстве. Ту, для которой не существует ни времени, ни расстояния. Ее называют Розой Миров, и он сам видел портал этой удивительной Розы. Через портал ушел Книжник с Алхимиком, в нем исчезла Пророчица.
Он не успел. И теперь каждый день поднимался на эту площадку, как будто был настолько наивен, чтобы надеяться на чудо.
Портал не появлялся. Он и не мог появиться – ведь, чтобы открыть его с этой стороны, Алхимику понадобилась энергия атомной бомбы. Но даже, если бы у узника маяка были все атомные бомбы мира, толку от этого было бы ноль. Он просто не знал, как открыть эту чертову дверь. А потому мог надеяться только на одно – что ее откроют с той стороны.
Наверное все просто забыли о нем. Или решили, что он погиб, прикрывая отход группы. А может, друзья просто не могут снова открыть портал. Но хуже, если им самим не удалось выжить – этого тоже нельзя исключать.
Он ждал. Долго ждал. Но ожиданию подходит предел.
Он встал на одно колено, склонил голову, закрыл глаза. Нужно собраться, прочувствовать тело – так тестируются системы боевого робота. Иногда он и вправду ощущал себя подбитым роботом, механизмы которого отказываются подчиняться. Но сегодня он почувствовал себя лучше. А значит, пришло время действовать.
Зигфрид открыл глаза. Во взгляде появилась прежняя твердость. Сжал кулаки, упершись костяшками в ледяной камень. Чуть склонился – то ли, как взводимый курок, то ли, как спринтер на старте.
И отпустил тело на свободу.
Если бы кто-то мог наблюдать со стороны, то увидел бы, как усталый, медлительный, заросший неряшливой щетиной и длинными спутавшимися волосами человек, только что стоявший, сгорбившись и преклонив колено, вдруг взорвался движением, как сорвавшаяся с креплений пружина. Взлетев метра на полтора над площадкой, выхватил из воображаемых заплечных ножен несуществующий меч – и еще до приземления успел сделать полный оборот вокруг себя, поражая невидимым мечом таких же невидимых врагов. Дальше – серия молниеносных ударов, в сопровождении мгновенных перемещений по площадке. Стандартная тренировка воина-веста – «бой с тысячью теней», задача которой дойти до предела своих бойцовских и физических возможностей. Темп все нарастал – и теперь взгляду почти невозможно было бы угнаться за непредсказуемыми движениями воина.