– У меня нет. Но есть головастые ребята, которые открывают любые двери. Теперь нам известно главное – где находится портал. И если однажды его открыли, открыть его вновь – дело техники. Скоро мы войдем сюда и откроем его. Так что тебе нечего предложить, воин.
Балабол с улыбкой щелкнул пальцами. По-видимому, решил, что разговор закончен. Зигфрид даже глазом не повел, продолжив:
– Хорошая попытка. Только ты забыл кое-что.
– Вот как? Да, вроде, на память не жалуюсь.
– Ты забыл, кому ультиматумы ставишь. Напомнить, сколько я ваших прикончил?
– Это ты угрожаешь, что ли? – Балабол несколько напрягся, маленькие глазки его забегали.
– Расслабься, Балабол. Ты мой гость, как-никак, я тебя не трону. Если, конечно, за пистолет хвататься не станешь – думал, я не вижу, что у тебя в рукаве припрятано?
– Даже не думал, – Балабол демонстративно вскинул руки над головой. – Но, хоть убей, в толк не возьму, к чему ты клонишь.
– Будет надо – убью, – пообещал Зигфрид. – Зря думаешь, что загнал меня в угол. Дверь, говоришь, нужна? Ну так я захлопну ее для вас навсегда.
– Ты блефуешь, – усмехнулся Балабол. Впрочем, не так уверенно, как прежде. – Как ты можешь закрыть дверь, которую не в силах открыть?
– Очень просто, – Зигфрид легонько пнул носком сапога ящик со взрывчаткой под седалищем побледневшего гостя. – Я просто взорву этот маяк к чертовой матери. Если до того дойдет – то вместе с собой. И с компанией твоих бандитов, если вы решите наделать глупостей и попытаетесь меня остановить.
– Ты не сделаешь этого, нет… – пробормотал Балабол. Самодовольство с его лица куда-то испарилось.
– Еще как сделаю. И останется ваша заветная дверца там, – Зигфрид ткнул пальцем в потолок. – В небесах. Прыгайте тогда к ней хоть до посинения.
Теперь Балабол глядел на него с нескрываемой злобой. Впрочем, он быстро взял себя в руки и водрузил на лицо свою дежурную улыбочку:
– Чего ты хочешь?
– Это другой разговор, – Зигфрид чуть откинулся, любуясь произведенным эффектом. – Для начала, пожалуй, принесешь мне еды и воды – запасы пополнить. А там обсудим, как нам жить дальше.
– Ты меня без ножа режешь, – процедил Балабол. – Все ждут, что у тебя припасы закончатся, а я, стало быть, тебя подкармливать буду? Знаешь, что они со мной сделают?
– А ты потихоньку, – посоветовал вест. – Я никому не скажу.
Балабол заерзал, запыхтел, соображая. Ухмыльнулся. Вытащил из кармана жестяную коробочку, вытряхнул из нее карточную колоду. Предложил:
– А давай разыграем? Выиграешь – будет по-твоему, и жратвы притащу, и лекарств подкину. Проиграешь – уйдешь по-тихому. Я устрою.
– Заманчиво, – признал Зигфрид. – Если бы я не был уверен, что при отходе ты меня стопроцентно обманешь.
– Слово даю! Карточный долг – долг чести.
– Ну, ладно, давай сыграем…
– Отлично! – Балабол принялся ловко тасовать карты.
– Только не в твою колоду, – расхохотался Зигфрид. – Ты же не думаешь, что я поверю в честную игру твоими краплеными картами?
– Во что же сыграем? – Балабол пожал плечами.
– В самую лучшую из игр. В «орлянку».
– Монетку подбросим? Какая же это игра? Чисто на удачу.
– Ты не веришь в свою удачу?
Балабол покряхтел, поерзал – и махнул рукой:
– А, давай!
Зигфрид достал из кармана червонец. Самая ходовая валюта – золотой «Сеятель», старинная инвестиционная монета восьмидесятого года двадцатого века, запущенная в оборот с легкой руки Маркитантов. Взял двумя пальцами, покрутил перед носом Балабола.
– Выпадет герб – твоя взяла, Сеятель – выигрыш мой. Хочешь бросить?
– Сам кидай, – проворчал Балабол. Выглядел он немного сбитым с толку.
– Ну, смотри, – легко отозвался вест, подкидывая монету. – Оп!
Червонец взлетел, завертевшись в воздухе и сверкая с луче света, пробивавшегося с улицы через окошко в двери. Со стуком упал на пол и завертелся волчком. Нервным ударом пыльного ботинка Балабол прекратил вращение. Поглядел – и грязно выругался.
Выпал Сеятель.
– Везет мне сегодня, – довольно сказал Зигфрид, поднимая монетку. – Жду тебя с гостинцами. Не обманешь?
– Я держу слово, – поднимаясь со своего ящика, процедил Балабол. – Ночью жди. Чего-нибудь раздобуду.
– Приятно иметь с тобой дело! – бодро сказал Зигфрид. – Ну, не буду тебя задерживать.
Дверь за Балаболом закрылась. Укрепив ее бетонными блоками и восстановив ловушки, Зигфрид остановился, чтобы перевести дух. Сунул руку в карман, достал монетку, усмехнулся, глядя, как на ладони тускло отблескивает рельефная фигурка Сеятеля. Щелчком перевернул с реверса на аверс, удивляясь, как здорово сработала простейшая детская обманка, сделанная на досуге из двух распиленных червонцев.