сейчас стояла, широко разведя лапы в стороны, и щерилась во все четыре лица – типа, куда ж ты денешься, голубчик! Действительно, деваться мне было некуда – мороки обступили меня со всех сторон, но в бой не рвались, вроде, безмозглые полутрупы, а любовь к зрелищам и им не чужда. Монстр сделал длинный шаг вперед и оказался внутри круга вместе со мной. Вот черт! Если бы не нога, то еще мог бы с ним пободаться – я по любому был бы шустрее этого монстра, а скорость многое решает, но с отказавшей ногой мне долго не продержаться. Существо это прекрасно понимало и не торопилось, решило перед тем как растоптать мою многострадальную тушку покрасоваться перед публикой: громко топало, высоко подпрыгивало, показывало широкие руки перевитые канатами мышц. Я же, в это время, активно шевелил мозгами – что же мне делать? Стимулов для того, чтобы выбраться отсюда живым нашлось два: нужно было спасти Крепость и спасти Настасью. И еще неизвестно, что для меня стало важнее: спасение Крепости от изуверов – миссия благородная, но мое сердце считало, что для меня Настасья важнее. Хоть я и знал ее всего несколько часов, а уже успел… влюбиться что ли? Скорее всего, так и было, чего уж тут скрывать. Монстр, тем временем, уже накрасовался и перешел к делу – бросился на меня с глухим рычанием, размахивая конечностями. Как я уже говорил: думать – вредно, поэтому, особо не мудрствуя, я попросту совершил перекат между ног чудовища, разрезая ему промежность своим мечом. Как бы не был у тебя занижен… Как его там? А, вспомнил – болевой порог! Так вот: как бы не был занижен болевой порог, но при рассечении промежности любой самый бесчувственный чурбан рухнет без сознания, а то и издохнет от нереальной боли. Поэтому монстр захлебнулся своим ревом и грохнулся на землю, подмяв под себя пару мороков. Повезло мне завершить свой кульбит и прокатиться чуть вперед, а то бы с ног до головы обдало адской смесью крови, мочи и экскрементов. Оттолкнувшись от залитого кровью асфальта одной уцелевшей ногой, я полетел в сторону границы Поля Смерти. Еще немного и все было бы позади, за полупрозрачной колыхающейся стеной, но столкновение с очередным мороком помешало мне завершить прыжок. Поле то я покинул, жаль, что не целиком – по туловище, а вот ноги остались внутри, в них вцепились цепкие когтистые пальцы и не под каким предлогом не хотели отпускать, почти не под каким… Заточенная сталь клинка с легкостью отрубила подгнившие фаланги и дала мне свободу. Рывок – и я в нормальном мире, конечно, если можно так назвать планету, пережившую ядерную катастрофу. А вот мороки остались там, внутри Поля Смерти и стояли на его границе, покачиваясь и постепенно пропадая. Примерно через минуту была видна лишь абсолютно ровная белая площадка, на которой не было видно даже следов недавней битвы. Вот теперь можно было подумать и о ранении – я поднял штанину и уставился на приобретенную рану. Морок, сволочь, порвал подколенные сухожилия правой ноги в лоскуты, теперь никакие лекарства не помогут восстановить их. А значит – теперь у меня не было никаких шансов спасти Крепость – для здорового эта задача была сверхсложной, а для калеки (коим я сейчас являлся) так вообще невыполнимой. Оставалось только вколоть обезболивающее, перевязать рану и двинуться на выполнение второй цели – спасти Настасью. Медленно, со скоростью улитки, я пополз в сторону Мертвой Зоны по улице-памятнику, даже не задумываясь о том, что если в обиталище Отшельника с моей повязки капнет хоть капля крови то я стану скелетом, обтянутым желтой кожей. Не смотря на то, что красная пелена боли застилала мне глаза, я все же заметил странную вещь – робот «Aconcagua-5A», недавно возвышающийся над развалинами, попросту пропал. Хотя, конечно, он мог по каким-то причинам ожить и уйти, но мне кажется – причина в другом, не знаю в чем, но точно не в этом, двести лет простоял, а тут ушел – ересь какая-то! А даже если и ушел, то черт с ним, главное – меня не раздавил – уже радует. И только сейчас до меня, тугодума, доперло – как же я с открытой раной сквозь Мертвую Зону-то пройду? Вопро-о-ос! Ладно, на месте разберемся, а сейчас главное доползти. Ползти через всю улицу, конечно, дело очень утомительное, но было бы желание. У меня оно было, поэтому я полз вперед, стиснув зубы и практически закрыв глаза, так как порванные сухожилия – это очень больно, даже несмотря на обезболивающее. Все таки задачка оказалась выполнимой – не знаю сколько я времени потратил на то, чтобы добраться до Мертвой Зоны, но солнце не зашло за горизонт – уже хорошо, значит день я не про… терял. Все – я на месте, надо разбираться. Казалось, что мозг аж шевелится от усиленной работы мысли, но, увы – это шевеление не привело ни к чему. Разве что за это время прошло действие обезболивающего. Перед глазами заплясали разноцветные пятна, мешающие, как следует шевелить извилинами. Боль стала просто адской, я перестал чувствовать все кроме нее, а когда она достигла определенной точки, мозг попросту отключился… Ощущение легкости заставило меня открыть глаза. Лежал я на знакомой скамейке в знакомой избе, рядом лежал мой рюкзак, а «калаш» был прислонен к стене. «Где Настасья?» - Промелькнула в голове мысль. Вскочив на ноги, я подхватил свои манатки и уж было хотел открыть дверь, как в мозгах щелкнуло – как это вскочил?! С порванными сухожилиями – да ну, ересь какая-то! Может я умер от кровопотери и попал в Край Вечной войны, а что – в принципе, именно так я его себе представлял, почти, только вот не могу понять - причем тут Край Вечной войны и изба Отшельника? Рука словно сама собой приподняла залитую кровью штанину правой ноги. Эх, увидеть бы со стороны какое глупое у меня было лицо в то время, когда я обнаружил на месте жуткой рваной раны всего лишь узенький шрам. Как так-то? Вопросы, вопросы, кругом одни вопросы! Я решительно направился в сторону двери – уж на этот вопрос я точно найду ответ, но дойти не успел – она отворилась сама, едва не ударив меня по лбу, и в комнату зашли Отшельник… и абсолютно живая Настасья! А как она обрадовалась, увидев меня, у меня аж сердце быстрее забилось при виде ее обворожительной улыбки! Отшельник лишь удовлетворенно крякнул: - Очухался, голубчик! - Почему я могу ходить. – Спросил я. - Да много по чему: по земле, доскам, бетону. Что за глупый вопрос? – Улыбнулся Отшельник. - Ты понял суть моего вопроса. - Все просто – отвар из белой травы разве что трупы из могил поднимает. – Пожал плечами старик. - Ты как? – Спросил я у Настасьи. - Отлично… и спасибо, что снова спас меня. – Потупила взор она. - Ничего необычного. – Пожал плечами я. – Давай перекусим, я зашью камуфлу и пойдем к маркитантам. Когда с тушенкой и чаем, любезно заваренным Отшельником из ароматных трав, было покончено, я достал из кармана нитку с иголкой, снял с себя камуфляж и хотел было приступить к штопанью, как меня отвлек голос Настасьи: - Давай я. Я не стал кочевряжиться, вручил Настасье камуфляж с принадлежностями для шитья и через пять минут уже стоял полностью одетый и готовый к подвигам. Стежки у Настасьи получились очень аккуратные, сразу видно – профессионал. Попрощавшись с Отшельником, мы вновь ступили на проспект Революции. Вот тут уже начинались владения маркитантов. Идти стало легче, можно было не боятся нео, маркитанты никогда не допустят, чтобы обезьяны обитали рядом с их убежищем, хотя иногда продают им черный порох и не только. Поэтому вскоре мы увидели крышу гостиницы «Центральная». Было видно, что маркитанты немного достроили здание, превратив его в нечто похожее на укрепточку. Гостиница стала ниже – всего два этажа, за то шире. Стены явно стали толще чем раньше, окна заложили, сделав из них амбразуры, в которых виднелись стволы чего-то крупнокалиберного, и не везде это были пулеметы. Дверь в маркитантское убежище была всего одна – бронированная, а рядом с ней были по гусеницы вкопаны два танка Т-90, так называемые ДОТы. Серьезно маркитанты устроились, ничего не скажешь. Зрелище завораживало, даже не смотря на то, что большинство стволов были направлены на нас. Дверь слегка приоткрылась и мы увидели человека в тяжелом защитном костюме, его лицо закрывал шлем. В руках он держал, судя по виду, АК, правда не знакомый 47 или 74, а другой – выглядел он похлипче чем 47, не было в нем той брутальности, но это лично мое мнение, а незнакомец считал по другому. Я сделал как можно более добродушное и приветливое лицо, но что-то пошло не так… Вместо приветствия незнакомец со всего маху припечатал мне прикладом прямо в лоб. Последнее, что я увидел перед тем как потерять сознание – это плачущая Настасья и, что-то говорящий ей, незнакомец…