мпом может стать любое существо, которое поражает страшная болезнь. Существо начинает гнить заживо, кожа покрывается волдырями, отгнивают губы, веки. Чтобы хоть немного избавиться от жуткой боли оно ищет любые тряпки, способные закрыть тело от ветра и пыли попадающей в раны. Судя по слухам они покланяются Черным Полям смерти: в общем – просто жуть. Сильно хотелось пить, но в камере стояло только одно ведро и его явно использовали по другому назначению. Может быть, повторюсь, но какой же я «везучий», в который раз за сутки попал в историю? Ладно, не время считать мои проколы и причитать о своей тяжелой судьбе. Надо думать как отсюда выбираться. «А что с Настасьей?» - Возникшая мысль, словно током ударила. А что может быть с Настасьей, маркитанты для нее свои. Получается, что она с самого начала знала, что со мной будет, если приду в торгашеское логово. Настасья, Настасья, как же ты могла? Наверное, я выглядел глупо, сидящий на пропитанной мочой соломе, обвивший голову руками и покачивающийся взад вперед, поэтому как только скрипнул засов, отворяющий дверь, я встал, скрестил руки на груди и уставился испепеляющим взглядом на эти «врата в ад». Дверь открылось, и в тюрьму зашел… точнее, зашла Настасья. Она упрямо не смотрела мне в глаза и маленькими шажочками приближалась к моей клетке. - Привет… - Тихо проговорила Настасья. - Ну, здравствуй. – Как можно более пренебрежительно ответил я. - Я не могла по-другому. – Неуверенно начала она. - Ты. Меня. Предала. – Раздельно сказал я. – Я доверился тебе, ты могла просто сказать, что мне нельзя подходить к маркитантам. Настасья подняла, наконец, на меня красные, заплаканные глаза. - На самом деле я не разведчица. Я должна приводить к маркитантам рабов. - Это подло. – Коротко ответил я и отвернулся – разговаривать с ней мне перехотелось. - Но я не по своей воле, если откажусь поставлять им рабов, они сделают рабыней мою младшую сестру! – Перешла на крик Настасья. Тогда это меняет дело! Я мысленно улыбнулся – получается, что не ошибся в ней. - Я выпущу тебя. – Сказала она, доставая из кармана отмычки. - Ты что! – Спохватился я. – Тебя же поймают! - Не поймают, стражник крепко спит, у нас есть две минуты. – Ответила Настасья, отпирая замок. Когда дверь открылась, я крепко-крепко поцеловал девушку в губы. - Тебе надо уходить, если тебя увидят тут, то проблем не избежать. Только скажи, где держат мои вещи…- Я вернусь за тобой. – Сказал я Настасье, перед тем как она ушла. Судя по словам девушки, скоро за мной должны были прийти, чтобы увести на работы. Под гостиницей уже был трехуровневый бункер, почти такой же как под Крепостью, разве что тут оборудование было поновее (но не факт, что получше – сразу вспоминается здешний футуристический «калаш» и родное и знакомое с детства так называемое «весло», стоящее на моей личной оружейной лестнице на первом месте, на ступень выше ППШ), а маркитанты вообще за счет раб силы прокопали тут настоящий подземный город, в котором, наверное, пятая часть нынешнего человечества поместится. План побега был рискованным, но, в данной ситуации, единственным. Дверь открылась, и в тюрьму вошел низкорослый круглый паренек с носом картошкой, но главное, что на его поясе красовалась кобура с ПМом. - Ну, что, дружище, твоя смена. – Медленно проговорил коротышка, ухмыляясь желтыми прокуренными зубами. - Московский крысопес тебе дружище, урод. – Ответил я и от души долбанул ногой по двери в мою клетку. Так как она была не заперта, толстые прутья со всего размаху врезались в мясистую ряшку коротышки. Он даже охнуть не успел, как свалился без сознания. В дальней клетке одобрительно заухал нео. - А ну заткнись, примат. – Осек я ржущего нео (еще охрану всполошит), взвешивая в руках трофейный пистолет. Осмотр вырубленного, как минимум на пару часов, сопровождающего, меня порядком расстроил. Запасного магазина к ПМу не нашлось, а вставленный, был не до конца полон – пять патронов, в довесок к пистолету, в карманах толстяка обнаружился нож, правда, для боя он не подходил, но в умелых руках, как говорится, и палка – ятаган. Да-а-а, не густо. Или хозяин пистолета жалел пружину в магазине, или не считал меня достойным противником. Небось, когда нео сопровождает, вообще калаш берет. Ну, да ладно – что есть, тому и радуемся. В коридор я выходил осторожно, охранник по любому уже проснулся от Настасьиного снадобья, подсыпанного в чай, и надо было быть осторожным. Я сделал вид, что руки мои связаны за спиной и что я очень не рад находящемуся за спиной толстяку – конвоиру, но на самом деле, в правой руке я взвешивал нож, ища центр тяжести, чтобы метнуть его безобороткой. Грубо заточенная сталь, с еле слышным шипением отправилась в полет. Попал я очень удачно (годы тренировок дают о себе знать, да и попробуй с четырех метров не попасть, это каким же профаном надо быть) – прямо в кадык. Бедолага упал со стула и захрипел, подавившись ножом, попытки выдернуть его из горла ни к чему не привели. Я длинным прыжком достиг сторожа, выдернул нож и коротким ударом в сердце закончил мучения маркитанта. Теперь мне повезло больше чем с недавним конвоиром – видать, вкусы у нас с покойным сторожем были одинаковые, поэтому в оружие он себе выбрал легендарный АК-47(приятным сюрпризом оказался набор для ухода за автоматом), плюс запасной магазин к нему, а из мелочи, нашлась красная пачка сигарет, с одной стороны была надпись: «ПРИМА», а с другой стороны красовалась черная печать: «ВОССТАНОВЛЕНО. Клан правобережные воронежские маркитанты. У нас – у искателей жизнь и так короткая, а сигареты только делают ее короче. И дело даже не в пресловутом никотине. Вот, например, захотел искатель в ночном рейде покурить, присел, достал сигарету и раскурил ее. Сидит он, значит, кайфует, но мимо пробегает какой-нибудь мут, в темноте он не увидел бы искателя, а вот красный огонек взял и выдал его. Вот поэтому, я эту пачку не взял – не курю. Вытерев нож от начавшей сворачиваться крови о камуфляж покойного (свой, итак испачканный всем, чем только можно, трогать не стал – мне в нем еще ох как долго бегать, а лишняя красная полоска на залитом кровью камуфляже стража, его не испортит) я трусцой побежал туда, где, по словам Настасьи, держали мои вещи. «Калаш» - есть, ПМ – есть, что ему еще нужно? Вали из этого гадюшника быстрее!» - Скажет кто-нибудь, но я отвечу протестом: «Меч – единственная вещь, оставшаяся от отца, за ним я не могу не вернуться, ПМ – это, конечно, хорошо, но, как показала практика, «кольт» лучше него раз в двести, а то и в триста, да и патронов к нему, аж целых две полных обоймы на семь патронов, тем более, что в моем рюкзаке лежит целлофановый пакет с картой, без которой мне Хранителя не найти, а свалить отсюда я всегда сумею – на то и искатель. Сейчас главное поворот не перепутать. Так, первый, второй, третий, а вот в четвертый мне и надо. Если бы я, прежде чем выглянуть за угол, тупо шагнул вперед, то нос к носу столкнулся с пареньком, походу, моим ровесником. Лицо у него было напряженное, глаза внимательные, цепкие, наверное, первый раз патрулировать владения отправили, вон как старается. Как только он собирался заглянуть в то ответвление, в котором затаился я, мне пришлось приготовиться отбить ему череп. Подача, прилетевшая в правый висок, заставила парня плюхнуться без сознания. Убивать вырубленного стража я не стал – рука не поднялась убить человека, не способного постоять за себя. Пришлось связать его руки, его же курткой, а чтобы не орал, когда проснется, сделал ему кляп из куска его тельняшки, свернув в трубочку, а чтобы языком не вытолкал, вырезал полоску ткани из той же тельняшки, продел сквозь дырку в получившемся кляпе, а после завязал на затылке. Все теперь можно и за вещами идти. Вещи, как и сказала Настасья, лежали в крохотной каморке, наверное, отведенной под отобранное у будущих рабов. Видать, не густо у них было с рабами, кроме моих вещей, здесь лежал только какой-то автомат, до такой степени потертый и ржавый, что не разберешь какой он марки. Магазин отсоединился со скрипом и я понял, что патроны из него не подойдут для моего АК-47. Укороченный АК, купленный в Мертвой Зоне у дампа, пришлось оставить здесь – я ж не тур, чтобы два автомата с собой таскать. Рюкзак никто не тронул, все осталось на месте, кобура с пистолетом тоже была тут, она сразу же отправилась на пояс. Все, теперь можно, как говорится, и в путь-дорогу. Как только я вышел, одна из дверей открылась, и в коридор шагнул мужик лет тридцати с автоматом наперевес. Черт! До ножа я дотянуться уже не успевал, поэтому пришлось наплевать на скрытность и пустить в ход АК. Короткая очередь разорвала тишину коридора и прошила грудь маркитанта в трех местах. А теперь бежать! Нарисовав в голове, со слов Настасьи, карту минус первого этажа, я помчался к черному выходу из убежища маркитантов. За спиной уже слышался топот множества ног, и отрывистые команды. Тут я понял, что не убегу, поймают меня и снова посадят в клетку оставалось только скинуть вещи, в надежде еще раз сбежать. Глаза заметались в поисках подходящего для тайника места и вскоре наткнулись на вентиляционное отверстие на подходящей для меня высоте – как раз рукой дотягиваюсь. Кобура перекочевала обратно в рюкзак, перекочевавший в свою очередь, вместе с мечом и автоматом в «тайник». На спринтерской скорости я рванул прямо по коридору, уводя преследователей подальше от вещей. Только я соб