де чем оттащить в каземат, меня хорошенько отметелили, до сих пор тело ноет, но все же, с божьей помощью, я нашел тот самый коридор, даже уже тайник свой видел, как прямо перед носом открылась свежеокрашенная в темно-зеленый цвет дверь. - Чего шастаешь без дела, боец? – Спросил тот самый верзила, который трепал меня как тряпичную куклу. - Моя смена кончилась. – Ляпнул я то, что первым в голову пришло. - Ты не охренел, рядовой?! До конца смены еще два часа! – Взревел верзила и приподнял меня правой рукой за воротник. Вот он, подходящий момент! Для прямого удара дистанция слишком близка, а вот для мощного удара локтем – в самый раз. Как же удивился здоровенный маркитант при звании, когда ему в ухо прилетела такая подача от простого рядового бойца. А как удивился я, когда он не упал на пол, заливая его брызнувшими во все стороны слюнями, а всего лишь, как тур мотнул головой, стряхивая заволакивающую глаза пелену, и это ему удалось бы, но я не растерялся и два раза доработал его по тому же уху кулаком, вкладывая в удары всю массу, а так же злость и обиду на торгашей. Только тогда, этот «шкаф» рухнул. Появилось непреодолимое желание плюнуть ему в лицо, но мне удалось побороть его – некогда. Мои надежды оправдались – все вещи были на месте. Я с удовольствием накинул лямки рюкзака себе на плечи, повесил кобуру с пистолетом, на пояс одолженного у маркитантов костюмчика, пристроил рядом с рюкзаком АК, а в руки взял неудобную (но с боезапасом в четыре магазина) «Грозу». Выбирать между автоматами не стал и решил тащить с собой оба, несмотря на лишний вес. Помнится укороченный АК я не стал брать из-за этого самого лишнего веса, но на то была и вторая причина – патронов к «калашу» было меньше обоймы, а к «Грозе» - целых четыре. Ладно уж, как говорится – своя ноша не тянет. Черный выход из бункера маркитантов был только один – секретная государственная ветка метро из Воронежа прямо под Нововоронежскую АЭС. Настасья сказала, что там, мол, целая сеть секретных лабораторий была по разработке химического оружия, а так же по созданию улучшенного человека, то есть работали с генами, создавали специализированные мутации, в общем, строили из себя богов. Война порушила все планы – хоть АЭС и не пострадала (неизвестно почему, ведь ее в любом случае вражины должны были уничтожить), но тряхнуло ее окрестности все же не слабо, даже под землей, в лабораториях, что-то пошло не так, и мутанты вырвались на свободу. Ветку сразу же изолировали. Выходов из нее было несколько: один – там, где она начиналась, только никто не знал где, второй – здесь, у маркитантов, третий – на самой АЭС, но был и четвертый выход находился он совсем недалеко от второго, где конкретно – неизвестно, но известно, что представлял он собой кодовую бронированную гермодверь. Настасья даже код сказала – две тысячи шесть. Спрашивать, откуда Настасья все это знает я не стал, потом как-нибудь поинтересуюсь, если выберусь из этой передряги и вытащу ее вместе с сестрой отсюда. Маркитанты в секретную ветку лезть опасаются – мало ли что там наплодилось за две сотни лет, а у меня вот выхода нет, только так я смогу отсюда выбраться… если повезет, и меня не сожрут тамошние обитатели. По пути к воротам в ветку мне не попалось ни одной живой души, а рядом с дверью дежурил всего один тщедушный паренек лет четырнадцати, из оружия у него был только пистолет в кобуре, и зачем его здесь поставили – неизвестно. - Стой! Кто идет? – Спросил он еще ломающимся голосом, выхватывая ПМ и направляя его в мою сторону трясущимися от тяжести руками. - Свои. – Коротко ответил я. – Кончилась твоя смена. - Как кончилась? – Удивился парень и убрал пистолет – доверчивый, хоть костюм на мне и маркитантский, а вот рюкзаки они не носят - кто дома будет лишний вес таскать, а он поверил. – Мне же еще час стоять? - Ничего не знаю, мне сказали пойти тебя заменить, а пришел и заменил. Можешь быть свободным, а если не веришь, то беги к главному – спрашивай. – Пожал плечами я. - Хорошо, сейчас сбегаю. – Парень побежал в ту сторону, откуда пришел я, скорее всего, главным был вырубленный мной верзила. Когда паренек найдет его без сознания, то тут же поднимет тревогу, но в это время она для меня будет так же опасна, как для жука-медведя подыхающая крысособака – в метро они за мной точно не полезут, а где я из него выйду, они не знают, значит и засаду организовать не смогут. Поэтому болт я теперь клал на скрытность, могу шуметь, сколько влезет. Дверь в метро открывалась по-простому – при помощи вентиля, который поворачивался на удивление легко. Легкий щелчок оповестил меня о том, что дверь открыта. Оружие наизготовку, глубокий вдох и резкий рывок двери. Странно: и где же тут метро – ожидаемых рельсов видно не было, дверь вела в желтую комнату (вероятно, когда-то она была белой, но время беспощадно ко всему) с высокими потолками. Я уже собирался разворачиваться и искать новый выход, как увидел в конце комнаты еще одну дверь, точно такую же, какую я только что открыл, только без вентиля. Как только я шагнул вперед, сзади послышался громкий лязг металла о металл и вновь послышался щелчок – дверь сама по себе заперлась, и возможности открыть ее больше не было – ни вентиля, ни кодового замка с этой стороны не наблюдалось. Вот черт! Теперь я разглядел в стенах ровные круглые отверстия. Да это же газовая камера, вот же встрял, сейчас пустят маркитанты какой-нибудь газ, и даже драться со мной не придется. Но газ не пошел – либо кончился, либо система его подачи поломалась. В стене, рядом с дверью без вентиля, был паз, внутри которого вмонтирован небольшой экран, а ниже – клавиатура с цифрами от нуля до девяти. Настасья меня не предупреждала об этом. Ладно, попытка не пытка, пальцы пробежали по цифрам, набирая четырехзначный код: две тысячи шесть. Сначала ничего не происходило. «Код неправильный» – подумал я, но мои сомнения развеял загоревшийся зеленым экран и тихий щелчок, уже знакомый мне по предыдущей двери. Вышел я на небольшой и хорошо освещенный пирон, сзади ожидаемо хлопнуло – пути назад нет. А вот и рельсы! Пришлось на них спрыгивать – по пирону-то далеко не уйдешь, до стены и все. Нововоронежская АЭС находилась к югу от Воронежа, в ту сторону я и направился. Сам тоннель был не освещен, кругом стояла тишина, лишь иногда раздавался звук, с которым капли сталкиваются с бетоном – в общем, жутковатая обстановка, особенно, когда знаешь о том, что здесь есть свои неизвестные обитатели. Динамо фонарик работал исправно, освещая всю ширину туннеля, правда, недалеко – метра на три, но хоть не в кромешной тьме шагаю. Прошел я всего метров двадцать, как меня посетило неприятное чувство, будто кто-то буравит мою спину взглядом. Как же не хочется-то поворачиваться! Но если хочу встретить угрозу жизни лицом, а не ж… спиной, то придется. Резко разворачиваюсь, одновременно падая на колено и выжимая слабину спускового крючка… Пусто, то есть, нет там никого, еще чуть-чуть и впустую патроны потратил бы. Однако чувство чужого присутствия осталось. Если кто-то тут и есть, то он рано или поздно проявит себя, так что, остается, лишь быть готовым к обороне. Резко оборачиваюсь на сто восемьдесят градусов, чтобы продолжить движение в сторону НВАЭС и чуть ли не роняю фонарик на рельсы. Маленькие красные глаза с вертикальными зрачками, находившиеся на уровне моих колен, уставились на меня из темноты. Разглядеть их обладателя не представлялось возможным, он находился за границей светового луча моего фонарика, но надеяться, что это всего лишь откормленная крыса было глупо. Грозный нечеловеческий рык, от которого у меня кровь застыла, разнесся по туннелю и обладатель горящих глаз и луженой глотки вышел на свет. Вероятно, когда-то оно было человеком, но сейчас это был дикий зверь, до такой степени ужасный, что у меня затряслись поджилки. Передвигался он на четырех конечностях, голова абсолютно лысая, ушей, носа не было – лишь узкие амбразуры глаз и широкий рот с выпирающими острыми зубами – в общем, цензурных слов при виде этого монстра в голове не проскочило, одни матерные. Передвигалось существо грациозно и мягко, только длинные когти негромко стучали по железу рельс. «Гроза» запрыгала в руках, выплевывая в сторону монстра длинную очередь. Вспышки выстрелов на доли секунд ослепили меня, а когда зрение пришло в норму, никакого монстра впереди не было. Рык вновь раздался, но уже с другой стороны, вновь выстрелы и вновь никакого результата. Внезапно меня посетило озарение – свинцовые пули не в силах отправить монстра в Край Вечной войны, не знаю – почему я так решил, наверное, искательская чуйка тому виной, поэтому, когда боек автомата сухо щелкнул, я не стал его перезаряжать, а повесил «Грозу» на плечо, положил фонарик в карман и достал из ножен свой меч, полностью доверившись чувствам. Помнится как-то кузнец назвал мой меч странным нерусским словом – цвайхендер. «Ну, не похож мой меч на все остальные, но зачем же его обзывать?» - Подумал я сперва, а потом пошел в крепостную библиотеку и нашел там книгу, которая называлась «Холодное оружие всех эпох». Перелистывая ее, я наткнулся на картинку моего меча. Короткая статья гласила, что отличительной чертой цвайхендера была специфическая двойная гарда, в которой малая гарда, называвшаяся «кабаньими клыками», отделяла не заточенную часть клинка от заточенной. Эта самая вторая гарда была очень ну