етро – ожидаемых рельсов видно не было, дверь вела в желтую комнату (вероятно, когда-то она была белой, но время беспощадно ко всему) с высокими потолками. Я уже собирался разворачиваться и искать новый выход, как увидел в конце комнаты еще одну дверь, точно такую же, какую я только что открыл, только без вентиля. Как только я шагнул вперед, сзади послышался громкий лязг металла о металл и вновь послышался щелчок – дверь сама по себе заперлась, и возможности открыть ее больше не было – ни вентиля, ни кодового замка с этой стороны не наблюдалось. Вот черт! Теперь я разглядел в стенах ровные круглые отверстия. Да это же газовая камера, вот же встрял, сейчас пустят маркитанты какой-нибудь газ, и даже драться со мной не придется. Но газ не пошел – либо кончился, либо система его подачи поломалась. В стене, рядом с дверью без вентиля, был паз, внутри которого вмонтирован небольшой экран, а ниже – клавиатура с цифрами от нуля до девяти. Настасья меня не предупреждала об этом. Ладно, попытка не пытка, пальцы пробежали по цифрам, набирая четырехзначный код: две тысячи шесть. Сначала ничего не происходило. «Код неправильный» – подумал я, но мои сомнения развеял загоревшийся зеленым экран и тихий щелчок, уже знакомый мне по предыдущей двери. Вышел я на небольшой и хорошо освещенный пирон, сзади ожидаемо хлопнуло – пути назад нет. А вот и рельсы! Пришлось на них спрыгивать – по пирону-то далеко не уйдешь, до стены и все. Нововоронежская АЭС находилась к югу от Воронежа, в ту сторону я и направился. Сам тоннель был не освещен, кругом стояла тишина, лишь иногда раздавался звук, с которым капли сталкиваются с бетоном – в общем, жутковатая обстановка, особенно, когда знаешь о том, что здесь есть свои неизвестные обитатели. Динамо фонарик работал исправно, освещая всю ширину туннеля, правда, недалеко – метра на три, но хоть не в кромешной тьме шагаю. Прошел я всего метров двадцать, как меня посетило неприятное чувство, будто кто-то буравит мою спину взглядом. Как же не хочется-то поворачиваться! Но если хочу встретить угрозу жизни лицом, а не ж… спиной, то придется. Резко разворачиваюсь, одновременно падая на колено и выжимая слабину спускового крючка… Пусто, то есть, нет там никого, еще чуть-чуть и впустую патроны потратил бы. Однако чувство чужого присутствия осталось. Если кто-то тут и есть, то он рано или поздно проявит себя, так что, остается, лишь быть готовым к обороне. Резко оборачиваюсь на сто восемьдесят градусов, чтобы продолжить движение в сторону НВАЭС и чуть ли не роняю фонарик на рельсы. Маленькие красные глаза с вертикальными зрачками, находившиеся на уровне моих колен, уставились на меня из темноты. Разглядеть их обладателя не представлялось возможным, он находился за границей светового луча моего фонарика, но надеяться, что это всего лишь откормленная крыса было глупо. Грозный нечеловеческий рык, от которого у меня кровь застыла, разнесся по туннелю и обладатель горящих глаз и луженой глотки вышел на свет. Вероятно, когда-то оно было человеком, но сейчас это был дикий зверь, до такой степени ужасный, что у меня затряслись поджилки. Передвигался он на четырех конечностях, голова абсолютно лысая, ушей, носа не было – лишь узкие амбразуры глаз и широкий рот с выпирающими острыми зубами – в общем, цензурных слов при виде этого монстра в голове не проскочило, одни матерные. Передвигалось существо грациозно и мягко, только длинные когти негромко стучали по железу рельс. «Гроза» запрыгала в руках, выплевывая в сторону монстра длинную очередь. Вспышки выстрелов на доли секунд ослепили меня, а когда зрение пришло в норму, никакого монстра впереди не было. Рык вновь раздался, но уже с другой стороны, вновь выстрелы и вновь никакого результата. Внезапно меня посетило озарение – свинцовые пули не в силах отправить монстра в Край Вечной войны, не знаю – почему я так решил, наверное, искательская чуйка тому виной, поэтому, когда боек автомата сухо щелкнул, я не стал его перезаряжать, а повесил «Грозу» на плечо, положил фонарик в карман и достал из ножен свой меч, полностью доверившись чувствам. Помнится как-то кузнец назвал мой меч странным нерусским словом – цвайхендер. «Ну, не похож мой меч на все остальные, но зачем же его обзывать?» - Подумал я сперва, а потом пошел в крепостную библиотеку и нашел там книгу, которая называлась «Холодное оружие всех эпох». Перелистывая ее, я наткнулся на картинку моего меча. Короткая статья гласила, что отличительной чертой цвайхендера была специфическая двойная гарда, в которой малая гарда, называвшаяся «кабаньими клыками», отделяла не заточенную часть клинка от заточенной. Эта самая вторая гарда была очень нужной штукой, вот берешься одной рукой за не заточенную часть клинка, а второй обхватываешь рукоять прямо под большой гардой и меч становится более коротким, а значит, его можно использовать в ближнем бою. Мой цвайхендер, казалось, поблескивал в темноте и предавал мне уверенности даже больше чем автомат. Грозный рык и быстро перемещающиеся красные зенки перестали меня пугать (привык что ли?). Монстр долго кружил вокруг меня, заставляя подставить спину, но, поняв тщетность своих действий, кинулся в лобовую атаку. Каким бы ни был шустрым мутант, моя реакция была на высоте – руки, словно сами собой, рванули меч, рассекая пространство перед собой слева направо. На этот раз монстр не сумел увернуться – остро заточенное лезвие распороло не только воздух, но и что-то менее податливое. Полный боли рев, наполнил звуком, казавшийся безжизненным, тоннель, рев был до такой степени громким, что у меня зазвенело в ушах. Монстр отскочил в сторону, но попытки полакомиться моим мясом не прекратил и вновь стал нарезать круги вокруг моей персоны. Мельтешение горящих глаз завораживало и умиротворяло. Хотелось лечь прямо на рельсы и вечно смотреть на эти красные огоньки. Вот мутант! Он еще и на мозги давить умеет! Я помотал головой, отгоняя навязанное желание, и как можно крепче перехватил меч. В это время монстр вновь прыгнул – лезвие попало ему между глаз, но тело не остановилось и по инерции полетело дальше, сшибая меня с ног. Голова ударилась о рельсы и к звону в ушах прибавились еще и разноцветные пятна перед глазами. Хорошо еще, что не отрубился, а то подоспел бы на звуки борьбы какой-нибудь другой обитатель метро, а тут столько несопротивляющегося мяса. Не знаю, сколько весил мутант, но пока я его не скинул с груди, вдохнуть не получалось. Меня окатило жуткой смесью зеленой крови и содержимого дырявой черепной коробки, благо, на голову был одет шлем и поэтому этот коктейль не попал на лицо. Оказалось, что кровь мутанта обладала одним неприятным свойством – она совершенно не хотела отмываться от стекол шлема (только драгоценную воду потратил, ее и так всего на трое суток), и пришлось оставить его здесь, прямо рядом с трупом мутанта. Какого, спрашивается, черта, эти ученые строили из себя творцов, вернуться бы в прошлое и поотрывать им их умные бошки. Для чего они вообще создавали мутантов: готовились к войне? Почему люди предпочитают изначально готовиться к войне, а не стараться решить конфликт мирно, без лишних жертв? Ответ один: природа у нас такая. Люди – хищники, а хищники не могут жить без войны. Рано или поздно хищник сам начинает искать драки, вот и люди после ста лет мира решили вновь пролить кровь и развязали войну, продолжающуюся вот уже две сотни лет, войну за выживание, в которой нет победителей, лишь проигравшие. Даже сейчас, во времена постапокалипсиса, человечество не хочет объединиться, чтобы отстоять право жить на этой планете, здесь каждый сам за себя и каждый старается не только выжить, но и уничтожить ближнего. Таковы люди, и мы такими будем всегда, конечно, если выживем… Вот такие философские мысли крутились в моей голове, пока я шел вдоль рельсов, высвечивая себе дорогу фонариком. Было на удивление тихо, в том смысле, что не один мутант не хотел поужинать мной (или позавтракать – смотря который сейчас час), хотя на шум перестрелки с красноглазым монстром, по идее, должно было примчаться все метро. Стоило мне об этом подумать, как земля под ногами легонько завибрировала, и вибрация с каждой секундой становилась все сильнее, а потом я увидел их… Они были похожи на огромных пауков, только с обезображенными человеческими головами. Лапы были обычными человеческими руками, разве, что когтистыми и покрытыми язвами. Тела мутантов были покрыты крепким хитином, передвигались «пауки» кто как: кто на шести конечностях, держа в остальных двух импровизированное оружие – обломки труб или потертые пожарные топоры, кто на четырех, а кто и на двух – кому как удобнее. Их было очень много: задние ряды шли, чуть ли не по головам передних. Против такого количества этих существ у меня не было никаких шансов. Поэтому я приготовился принять свой последний в жизни бой. Вдавленный, как говорится, «до железки», спусковой крючок «Грозы» выпустил все двадцать патронов в паукообразных существ, но всего лишь четыре мутанта остались лежать на пыльных рельсах, остальные же продолжили свое шествие, не обращая внимания на потери. Стрелял бы я как наставник Трофим (он, практически не целясь, попадает нео в глаз), то у меня был бы какой-то шанс выжить, конечно, если мутанты не кинулись на меня всем скопом. А так пустой неудобный автомат полетел в сторону (он мне уже не п