ной штукой, вот берешься одной рукой за не заточенную часть клинка, а второй обхватываешь рукоять прямо под большой гардой и меч становится более коротким, а значит, его можно использовать в ближнем бою. Мой цвайхендер, казалось, поблескивал в темноте и предавал мне уверенности даже больше чем автомат. Грозный рык и быстро перемещающиеся красные зенки перестали меня пугать (привык что ли?). Монстр долго кружил вокруг меня, заставляя подставить спину, но, поняв тщетность своих действий, кинулся в лобовую атаку. Каким бы ни был шустрым мутант, моя реакция была на высоте – руки, словно сами собой, рванули меч, рассекая пространство перед собой слева направо. На этот раз монстр не сумел увернуться – остро заточенное лезвие распороло не только воздух, но и что-то менее податливое. Полный боли рев, наполнил звуком, казавшийся безжизненным, тоннель, рев был до такой степени громким, что у меня зазвенело в ушах. Монстр отскочил в сторону, но попытки полакомиться моим мясом не прекратил и вновь стал нарезать круги вокруг моей персоны. Мельтешение горящих глаз завораживало и умиротворяло. Хотелось лечь прямо на рельсы и вечно смотреть на эти красные огоньки. Вот мутант! Он еще и на мозги давить умеет! Я помотал головой, отгоняя навязанное желание, и как можно крепче перехватил меч. В это время монстр вновь прыгнул – лезвие попало ему между глаз, но тело не остановилось и по инерции полетело дальше, сшибая меня с ног. Голова ударилась о рельсы и к звону в ушах прибавились еще и разноцветные пятна перед глазами. Хорошо еще, что не отрубился, а то подоспел бы на звуки борьбы какой-нибудь другой обитатель метро, а тут столько несопротивляющегося мяса. Не знаю, сколько весил мутант, но пока я его не скинул с груди, вдохнуть не получалось. Меня окатило жуткой смесью зеленой крови и содержимого дырявой черепной коробки, благо, на голову был одет шлем и поэтому этот коктейль не попал на лицо. Оказалось, что кровь мутанта обладала одним неприятным свойством – она совершенно не хотела отмываться от стекол шлема (только драгоценную воду потратил, ее и так всего на трое суток), и пришлось оставить его здесь, прямо рядом с трупом мутанта. Какого, спрашивается, черта, эти ученые строили из себя творцов, вернуться бы в прошлое и поотрывать им их умные бошки. Для чего они вообще создавали мутантов: готовились к войне? Почему люди предпочитают изначально готовиться к войне, а не стараться решить конфликт мирно, без лишних жертв? Ответ один: природа у нас такая. Люди – хищники, а хищники не могут жить без войны. Рано или поздно хищник сам начинает искать драки, вот и люди после ста лет мира решили вновь пролить кровь и развязали войну, продолжающуюся вот уже две сотни лет, войну за выживание, в которой нет победителей, лишь проигравшие. Даже сейчас, во времена постапокалипсиса, человечество не хочет объединиться, чтобы отстоять право жить на этой планете, здесь каждый сам за себя и каждый старается не только выжить, но и уничтожить ближнего. Таковы люди, и мы такими будем всегда, конечно, если выживем… Вот такие философские мысли крутились в моей голове, пока я шел вдоль рельсов, высвечивая себе дорогу фонариком. Было на удивление тихо, в том смысле, что не один мутант не хотел поужинать мной (или позавтракать – смотря который сейчас час), хотя на шум перестрелки с красноглазым монстром, по идее, должно было примчаться все метро. Стоило мне об этом подумать, как земля под ногами легонько завибрировала, и вибрация с каждой секундой становилась все сильнее, а потом я увидел их… Они были похожи на огромных пауков, только с обезображенными человеческими головами. Лапы были обычными человеческими руками, разве, что когтистыми и покрытыми язвами. Тела мутантов были покрыты крепким хитином, передвигались «пауки» кто как: кто на шести конечностях, держа в остальных двух импровизированное оружие – обломки труб или потертые пожарные топоры, кто на четырех, а кто и на двух – кому как удобнее. Их было очень много: задние ряды шли, чуть ли не по головам передних. Против такого количества этих существ у меня не было никаких шансов. Поэтому я приготовился принять свой последний в жизни бой. Вдавленный, как говорится, «до железки», спусковой крючок «Грозы» выпустил все двадцать патронов в паукообразных существ, но всего лишь четыре мутанта остались лежать на пыльных рельсах, остальные же продолжили свое шествие, не обращая внимания на потери. Стрелял бы я как наставник Трофим (он, практически не целясь, попадает нео в глаз), то у меня был бы какой-то шанс выжить, конечно, если мутанты не кинулись на меня всем скопом. А так пустой неудобный автомат полетел в сторону (он мне уже не пригодится) практически не принеся пользы, в руках оказался АК: и снова четыре трупа – черт, в этот раз результат даже хуже, ведь в магазине уже тридцать патронов, а не двадцать, как в «Грозе»! И вновь автомат полетел в сторону за ненадобностью. Все это время я пятился назад с той же скоростью, с какой на меня надвигалась ощетинившаяся ржавым оружием толпа, вот уже труп красноглазого мутанта исчез под лапами паукообразных. Все, пришло время рукопашной. Цвайхендер бесшумно вышел из ножен, а фонарик я машинально сунул в карман. Надоело пятиться, теперь вперед, только вперед. Первого мутанта я встретил колющим ударом, а остальное происходило, будто, не со мной, словно, невидимый кукловод щелкнул рычажком, переключая меня в режим мясорубки, когда моим телом управляет не мозг, а рефлексы, выработанные долгими тренировками. Град ударов посыпался на паукообразных мутантов, ломая хребты, разбивая головы, пробивая хитиновые панцири и отсекая уродливые конечности. Стены и пол тоннеля были забрызганы ужасно смердящей чуть желтоватой кровью мутантов. Не знаю – насколько сократилась численность толпы: фрагменты тел считать не хотелось, да и некогда, но атаки все продолжались, и, в конце концов, силы меня покинули, движения стали не такие резкие, удары не такие сильные. И вот, уворачиваясь от очередного летящего мне в лицо снаряда неизвестного происхождения, нога запнулась о рельсу. Равновесие я не потерял, а вот с ритма слегка сбился, это меня и погубило… Последующий взмах получился каким-то вялым, смазанным, можно даже сказать, неуверенным. И мелкий пронырливый руконог с испещренной тоненькими шрамами мордой ухитрился таки засветить мне по лбу небольшой трубой, добавив еще одну вмятину в моем многострадальном черепе. Сознание потухло мгновенно, словно кто-то невидимый дернул рубильник. «Вот урод!» - только и успел подумать я. Приходил в себя медленно, постепенно, привыкая к темноте и гулу в многострадальной голове. Хоть этой, как ее… ну, боязни замкнутого пространства за мной не наблюдалось, но я все же немного струхнул. Ни ноги, ни руки полностью вытянуть не получалось – мешала какая-то упругая, но крепкая преграда, ведь сколько я не пытался, прорвать ее у меня не получалось, хотя воздух внутрь попадал – это точно, а то давно задохнулся бы. На щеку капала какая-то маслянистая жидкость, выводящая (мне кажется) даже самого спокойного человека из душевного равновесия.«В кокон замуровали, ироды!» - подумал я, нанося бессмысленные удары по проявлению искусства руконогов. Ничего коляще-режущего при мне не обнаружилось, хорошо обезоружили, чтоб им пусто было! Ну, хоть маркитантский бронекостюм не сняли, уже хорошо. Бронепластины находились в многочисленных кармашках на молниях, поэтому достать их не составляло труда. Что мне оставалось еще делать? Правильно – только попытаться заточить одну пластину о другую. На самом деле – бессмысленное занятие, если даже при ударе по ней пули, она всего лишь выгинается, почти не стачиваясь. Но больше мне заняться не чем. Через полчаса бесполезного трения одного угла пластины о другой я ничего не добился и засунул их обратно в кармашки. Свернувшись калачиком и ухватив руками встроенные ботинки костюма, я закрыл глаза, намереваясь хотя бы поспать перед смертью. А, когда я уже проваливался в сон, указательный палец вдруг наткнулся на небольшое кольцо в районе пятки толстой подошвы правого ботинка. Я встрепенулся – что это такое, на левом никакого колечка нет. Попробовал вытащить колечко пальцами – ничего не получается, тогда пришлось достать бронепластину и поддеть его ее уголком. Получилось – до ушей донесся тихий щелчок, а затем тихое шипение, похожее на звук извлекаемого из ножен лезвия. На радость мне, в руках оказался небольшой ножичек длиной сантиметров в двенадцать (шесть сантиметров рукоятка и шесть лезвие), такой для оружия не сгодится, а в данной ситуации в самый раз. - Вот маркитанты, вот хитрецы! – восхитился я вслух, но сразу же осекся, потому, что почувствовал себя глупцом - буду сам с собой разговаривать, слечу с катушек. В кокон лезвие входило туго – миллиметр за миллиметром, но все же входило. Когда лезвие насквозь прокололо кокон, дело пошло веселее и вскоре я открыл его, словно обыкновенную куртку и, весь перемазанный желтой тягучей жидкостью, выбрался наружу, брезгливо морщась и пытаясь стереть эту противную слизь с лица, но, поняв тщетность своих действий, наконец-то осмотрелся. Это был точно такой же пирон, на который я вышел, покинув базу маркитантов, только этот был загажен, так сильно, что я еле мог держать равновесие, рискуя поскользнуться на экскрементах недоделанных людей, передела