— Славка, вон они, нео!
— Ой, молчи, не зови лиха!
Иголка махнула, перебежали мы маленько вперед, метров десять, тут из пепла кусок опоры торчал, мхом заросший. Слева за холмами тоже виднелась дорога, прямо сквозь кусты. Куски плит бетонных стояли дыбом, из пепла торчали колеса и крыши машин. Я вспомнил, батя рассказывал — когда-то все почти люди ездили на нефти, уж такой богатый народ жил до войны в Москве.
— Иголка, они прямо на фабрику идут. Нам что, за ними? — задергался рыжий.
— Лучше за ними, — уперлась Иголка. — Да вы радоваться должны, что обезьяны тут. Они дорожку верную протопчут.
Нео вели себя маленько непонятно. К воротам комбината не пошли, двинули по стеночке в обход, в сером пепле увязая. Потом вроде подались взад, сквозь заросли борщевика рубиться стали. Вроде как зайцы, следы путали. Их было пятеро, здоровые мужики с поклажей, один с охотничьим обрезом, один — с двумя громадными самопалами в лапах. Тот, что с самопалами, пузатый, плешивый, показался мне знакомым.
— Вижу, вижу, не галди. Думаю, как обойти-то? Мы ж как тараканы на столе, тут далеко видать… Иголка, а нам точно туда? А в другом месте для Чича нет ли Поля подходящего?
— Ой, никак кто-то напужался? — прищурилась моя женщина. — Может, в другом месте и есть, да я там не была.
— И вовсе никто не напужался, — разозлился Голова, — а просто привычка такая, жопой в бане на камни не садиться, ясно?
— Где твой отшельник, ешкин медь? — добавил я жару. — Обещал провести, а сам сбежал?
— И вовсе он не мой! — зашипела Иголка. — Он сказал — я вам не нянька, до мусорки сами дойдете. Глядите, где нео ступали, там ногу ставьте. Нео глупые, конечно, могут не в то Поле влезть, надо следить…
Скрип-скрип. Скрипело противно. А еще вроде как дышал кто-то. Такой звук жалостливый… вот я с Бурым когда в обнимку сплю, он так порой вздыхает.
— Это газ из-под пепла выходит, — успокоила Иголка. — Ой, а ну тихо, не ровен час, заметит. Хорошо, что мы сразу за обезьянами не побежали.
Она показала пальцем. Мы с рыжим разом выпучились. Мне стыдно стало, как это охотник, а позже девчонки приметил. И правда, хорошо, что мы за нео вприпрыжку не кинулись. Не успели бы до ворот комбината добежать, ага.
Увидали мы в одно время. Поле смерти, не торопясь, наползало слева. Вроде и не торопясь, а очень даже быстро. У меня аж в животе зачесалось, а рыжий дышать перестал. Ясное дело, не каждый день такую дрянь встретишь. Если честно, я видел Поле раза три, и то издалека. Оно походило на тучу или на облако, почти прозрачное такое, лишь маленько розовым отдавало. Облако ползло по щебню, потом по серому песку, прямо между нами и забором фабрики. Хвала Факелу, в траву Поле не полезло, бежать нам пока не пришлось. Сквозь розовую гущу все виделось перекошенным, что ли, прицелиться бы я точно не смог. Мне еще показалось, понизу, у самой земли, из тучи росли короткие такие ножки. Даже не ножки, ешкин медь, а вроде щупальцев мягких.
Позже оказалось — вокруг мусорной фабрики кружило сразу несколько Полей смерти. Для них тут как медом намазано, это нам отшельник рассказал. Дык и на Кладбище они раньше кружились, пока зараза с могил не сгинула. А вообще-то никто толком не знает, как их отвадить или приманить. Даже пасечники не знают. Но ходить к цехам надо с умом, сперва самый умный с полешкой или с пчелами дорогу торит…
— Гляньте, с ними трое кио!
— Ага, явились, родимые.
Я воякам маленько позавидовал. Нео их вроде как охраняли, что ли. Кио на пузе по колючкам не ползали и гарью не дышали. Ненадолго их всех стало видно, сквозь розовую мглу. Пять здоровых обезьян и худые кио рядом с ними, все вместе шлепали уже за воротами, собирались свернуть за угол. Там был заезд для больших машин, вроде моста, видать когда-то высоко, над землей поднимался, а нынче весь золой засыпан.
Я подумал, что, если там цел асфальт, хрен мы их по следу найдем. А у них нюх-то посильнее нашего. Сквозь мокрую тряпку я вдыхал сплошной дым, аж в глотке першило. С такой дымовухой, ешкин медь, я и самого вонючего нео не учую.
Снова заскрипело, вроде как ближе. Вроде как по листу железному кто-то песком тер.
— Славка, ты глянь, это ж они, те самые, с которыми ты дрался! — Рыжий сунул мне биноклю. — Я ихние номера на всякий случай запомнил.