Ну чо, еще дважды Поля смерти видели, маленькие такие. В одном гадость какая-то плавала, вроде куска теста или вроде киселя. Иголка сказала, что это опять нео, которого Поле поймало. Затем вроде осмов в тоннеле видели, но Чич их отогнал. То есть это он так сказал, что отогнал и что ненадолго. По тоннелю мы почти бежали, дышать стало совсем нечем, потом за Иголкой свернули дважды и полезли в квадратную трубу.
— Здесь тихо, — приказала Иголка.
Полезли мы по квадратному коридору. Рыжий сказал, что это шахта для принудительного воздуха. Вентилятора в конце шахты не оказалось, просто дыра здоровая, а за дырой — обрыв. Ну чо, заглянули мы за край, я мигом узнал тот длинный цех, где мы от мороков бегали. Только мы с другой стороны залезли. В самом дальнем конце виднелся вроде как навесной балкон, на нем стеклянная будка с пультами, мы оттуда совсем недавно прыгали. Маленько мне не по себе стало, не то чтобы страшно, а все ж напужался. Вдруг мороки сволочные опять вылезут, куда тогда бежать?
— Мороков насылало Поле, но в этот раз оно нас не видело, — Иголка, как всегда, догадалась, о чем я думаю, по руке погладила. — Мы же с другой стороны обошли. Ты мне верь, Славушка.
— А вон то не может подослать?
— То не может, то другой породы.
— Ты глянь, сколько тут заразы этой, — присвистнул Голова.
Кажись, даже Чич маленько заробел. Потому что Иголка собралась спускаться по гнутым железным скобам, они прямо из черной обгорелой стенки торчали. И качались, ешкин медь.
Пол в цеху был до половины, а прямо под нами — здоровенная дыра, с бортиками по краям, вроде колодца, только в сто раз шире. Рыжий поджег факел, вниз закинул. Факел упал в серый пепел. Посреди пепла метров на десять в высоту торчала странная штуковина. Конструкция походила чем-то на застывшего био, наверху круглая башка, лесенки сбоку, трубы, краны, ниже еще круглая штука, внизу разорвана…
— Это чо?
— Это реактор, — сказала Иголка. — Тут было самое грязное место.
— Реактор? — нахмурился Голова. — Это от которого лучи смертельные? Ядреный который?
— Ядренее не бывает, — покивала Иголка. — Только вот лучей никаких нет. В реакторе мусор жгли, газ из него горючий добывали. Самое грязное место на фабрике, вот так.
— А ты чо тут раньше делала? — Я старался следить сразу за темной трубой позади нас и за цехом, куда Иголка собралась спускаться.
— С папаней вместе ходили, прожигали кое-что.
Я свесился из трубы, опробовал ступеньки. Скобы шатались, стена была вся в жирном черном нагаре. Полыхало тут неслабо, ешкин медь.
— Я туда не пойду, — объявил Голова. — Ты глянь, там эта сволочь кружится!
— И не одна, — добавил Чич.
Ну чо, принюхался я маленько. Целых три Поля кружили возле реактора. Приятного совсем мало. Ясное дело, их было почти в темноте не видать.
— Слава, вылазь оттуда. Мы пойдем вдвоем, я и Чич, — сказала моя женщина. — Вы ждите здесь. Ни в коем разе не спускайтесь.
— Ты чо, борщевика погрызла или бегать стала быстро? — вежливо спросил я.
— Вы оба мысли прятать не умеете, — сказала Иголка.
— Опять баба у нас теперь за главного? — разозлился Голова. — Славка, уйми ты ее, не то я…
— Я ей чо, отец родной?
Тут Иголка промеж нас влезла. Хорошо, тут света было мало, Голова факел нарочно в сторону держал, что ли. Мне вдруг рыжего жалко стало, ага. Он дергался сильно, видать, крепче нас ему досталось, когда от мороков бегали. Кожа у него сильно слезала, кусками прямо, до крови, чесалось небось везде, да еще Иголка…
— Мальчишки, Голова, миленький, ну простите меня, я буду самая послушная!
Все же он в нее втрескался маленько, ешкин медь. Это Любаха, сеструха моя, так говорит, когда насмехается. Только я над Головой не насмехался, он же мой лучший друг. Я думал — вот мы с ним с детства с одной миски хлебаем, неужто нам и женщину не поделить? Голова же к ней вечно цепляется, то рычит, то над ней смеется, не может культурно разговаривать. Даже страшно мне стало…
— Уснул, красавчик? — Чич глянул слепым третьим глазом, я мигом проснулся. — Кончайте тут сопли разводить, спускайтесь вон до той загородки, там ждите нас. Так будет лучше.
Ну чо, кое-как на веревках спустили мешки с барахлом, сами вниз полезли. Я сказал, что буду спускаться последний, потому что самый тяжелый. Иголка надулась маленько или боялась чего-то. Дык я и сам боялся, непонятно было, чо они с отшельником задумали.
Уселись мы с рыжим на краю круглого колодца. Сперва я думал — тут рвануло и потолок обвалился, но бортик с перильцами по краю был крепкий, надежный. Реактор этот внизу совсем агроменным казался.