Так вот, анализ журнала посещений И. В. Сталина показывает, что И. В. Сталин находился в своем кремлевском кабинете с раннего утра 22 июня 1941 года.[79] Для полного выяснения обстоятельств дела приведу таблицу рабочих дней И. В. Сталина и Главного командования в июне 1941 года. Дата (мес.) Начало приема (вход в кабинет) Конец приема (выход из кабинета) Продолжительность раб. дня по приему (час.) Количество принятых должностных лиц Перерыв (часы, мин.)
Примечание: За девять дней с начала войны на приеме у Сталина побывали 200 человек.
Думаю, теперь вопрос об исчезновении И. В. Сталина в первые дни войны можно считать решенным, поскольку официальный журнал регистрации посетителей его кабинета — источник не конъюктурный. Этот документ строгой секретности не предназначался для публикации и может служить самым надежным источником сведений о лицах, посещавших сталинский кабинет. Данные таблицы показывают, сколько времени затрачивал И. В. Сталин на прием посетителей. Однако приемами рабочий день, как известно, не исчерпывается. В таблице не учтено рабочее время, затрачиваемое на телефонно-телеграфные переговоры, на подготовку к приему, работу над документами, на переезды с дачи в Кремль и обратно. Впрочем, тяжесть нагрузки, выпавшая на долю этого человека, измеряется не только астрономическим временем, но и безмерным грузом ответственности за принимаемые решения. Весомость ежедневной нагрузки не может исчисляться и простыми действиями арифметики, ибо решать уравнения войны со многими неизвестными Верховному и Ставке приходилось круглосуточно на протяжении всех четырех военных лет.
Факты — вещь упрямая и не всегда приятная. Видимо, я разочарую людей, привыкших видеть в И. В. Сталине хитрого и злобного труса, замучившего миллионы беззащитных людей и прятавшегося при малейшем признаке опасности в некие тайные убежища. Так вот, скажу, что Верховный не покидал Москву осенью 1941 года, не звонил из Куйбышева в Кремль, чтобы узнать, взята Москва или еще держится, как об этом написал А. И. Солженицын. Я понимаю, что можно люто ненавидеть И. В. Сталина за его действительные преступления, но считаю также, что нельзя придумывать о нем всякие небылицы.
Из достоверных источников известно, что в дни самых жестоких бомбежек Москвы Верховный чаще всего находился на командном пункте 1-го корпуса ПВО, наблюдая работу личного состава по отражению воздушного потивника. После налетов он обычно задерживался и беседовал с офицерами и операторами. Он расспрашивал их о нуждах и о том, что должна сделать Ставка, чтобы ПВО была способна выполнять свои задачи по обороне столицы.[80]
Встречался он с руководством войск противовоздушной обороны и в Кремле. Его ближайшими помощниками в деле прикрытия Москвы от воздушных налетов были начальник артиллерии РККА генерал-полковник Н. Н. Воронов, командующий Московской зоной ПВО генерал-лейтенант М. С. Громадин, командир 1-го корпуса ПВО генерал-майор Д. А. Журавлев, командир 6-го истребительного авиационного корпуса полковник И. Д. Климов, которые приглашались Верховным в Кремль в июле, августе и сентябре 1941 года.
С первых дней создания Ставки Верховного Главнокомандования перед И. В. Сталиным и его ближайшими помощниками встала задача найти новые методы и формы управления войной. Постепенно выкристаллизовалась наиболее эффективная форма непосредственного влияния стратегического руководства (Ставки и Генштаба) на боевые действия на огромной территории. Появился своеобразный институт стратегического командования — представители Ставки ВГК, назначаемые Ставкой из числа наиболее подготовленных военачальников.
В 1942 году представителями Ставки ВГК были назначены: Г. К. Жуков, А. М. Василевский и Н. Н. Воронов под Сталинградом;
Г. К. Жуков и К. Е. Ворошилов на Волховском направлении;
А. М. Василевский на Воронежском и Юго-Западном фронтах во время Острогожско-Россошанской, Воронежско-Касторненской и Харьковской операций; Г. К. Жуков под Курском на Центральном, Брянском и Западном фронтах, А. М. Василевский на Воронежском и Юго-Западном.
В 1943 году при освобождении Левобережной Украины и форсировании Днепра представителями Ставки были:
А. М. Василевский на Юго-Западном и Южном фронтах, 3-м и 4-м Украинских фронтах;
Г. К. Жуков на Воронежском, Степном, 1-м и 2-м Украинских фронтах, Северо-Западном и Северо-Кавказском фронтах;
С. К. Тимошенко на Ленинградском, Волховском, Северо-Кавказском фронтах и Черноморском флоте; К. Е. Ворошилов на Северо-Западном, Брянском, Калининском, Западном, а также на 1-м и 2-м Прибалтийских фронтах.
В 1944 году при проведении операции «Багратион» представителями Ставки являлись:
А. М. Василевский на 1-м Прибалтийском и 3-м Белорусском фронтах;
Г. К. Жуков на 1-м и 2-м Белорусских и 1-м Украинском фронтах. В 1945 году:
А. М. Василевский на 1-м, 2-м, 3-м Прибалтийских фронтах;
Г. К. Жуков на 1-м и 2-м Украинских, 1-м и 2-м Белорусских фронтах; Ставка ВГК на заключительном этапе войны координировала боевые действия 1-го и 2-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов;
С. К. Тимошенко был представителем Ставки на Юго-Западном направлении. В качестве представителей Ставки иногда выступали и командующие фронтами К. К. Рокоссовский и Л. А. Говоров.
В состав группы представителей Ставки входили командующий артиллерией Н. Н. Воронов, маршалы авиации А. А. Новиков и Г. А. Ворожейкин, главный маршал авиации А. Е. Голованов, маршал бронетанковых войск Я. Н. Федоренко, маршал связи И. Т. Пересыпкин. Кроме указанных выше основных представителей Ставки в войска направлялись заместитель начальника Генерального штаба генерал-полковник А. И. Антонов и начальник оперативного управления Генштаба генерал-полковник С. М. Штеменко. И. В. Сталин лично ставил им задачи перед убытием в войска и принимал с докладами по прибытии. По необходимости он вызывал их с фронтов в ходе операций, особенно когда что-то не ладилось. Все это можно проследить по журналу регистрации посетителей.
Верховный требовал от своих представителей постоянных докладов о выполнении поставленных задач, предъявляя высокий спрос за упущения и неудачи. В частности, он строго спросил с Л. З. Мехлиса за невыполнение задач Крымским фронтом в 1942 году, где тот был представителем Ставки.
Л. З. Мехлис пытался всю вину возложить на командующего фронтом генерал-лейтенанта Д. Т. Козлова, о чем донес Верховному телеграммой. В ответе Л. З. Мехлису Верховный писал:
«Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела Крымского фронта. Эта позиция крайне удобна, но она насквозь гнилая. На Крымском фронте Вы не посторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи и обязаны исправлять на месте ошибки командования».[81]
И. В. Сталин сурово спрашивал и со всех ближайших заместителей Г. К. Жукова и А. М. Василевского за упущения в служебных делах. Это видно хотя бы из телеграммы, направленной Г. К. Жукову.
«Тов. Юрьеву (псевдоним Жукова — Ю. Г.). Должен указать Вам, что я возложил на Вас задачи координировать действия 1 и 2 Украинских фронтов, а между тем из сегодняшнего Вашего доклада видно, что, несмотря на всю остроту положения, Вы недостаточно осведомлены об обстановке: Вам неизвестно о занятии противником Хильки и Нова-Буда; Вы не знаете решения Конева об использовании 5 гв кк и танкового корпуса Ротмистрова с целью уничтожения противника, прорвавшегося на Шендеровка. Сил и средств на левом крыле 1 УФ и на правом крыле 2-го Украинского фронта достаточно для того, чтобы ликвидировать прорыв противника и уничтожить Корсуньскую его группировку. Требую от Вас, чтобы Вы уделили исполнению этой задачи главное внимание.