Тем не менее советское правительство твердо стояло за установление восточной границы Польши по «линии Керзона», которая была установлена по национальному признаку. Эта граница была принята в 1919 году Верховным Советом Союзных держав Антанты и опубликована в виде «Декларации Верховного Совета Союзных и объединившихся держав» 8 декабря 1919 года. Пользуясь развалом Российской Империи, очевидной слабостью возникшей на ее развалинах Советской России, Польша во время мирных переговоров в Риге в марте 1921 года навязала нашей стране другую границу, захватив бывшие западные губернии Императорской России. Вернулись они в состав СССР только в 1939 году и, как бы ни пытались определенные круги у нас в стране и за рубежом выдать их присоединение к Советскому Союзу за акт агрессии, на деле же это было всего навсего восстановлением «статус кво» в рамках имевшихся к тому времени международных соглашений.
В октябре 1944 года в Москву прибыли У. Черчилль и А. Идеи. Цель их визита — урегулирование польского вопроса, а также установление сфер влияния в Европе между Англией и СССР. Во время встречи с Верховным У. Черчилль подал ему специальную записку, предложив конкретный план взаимодействия двух стран и Румынии, Болгарии, Югославии и Греции. И. В. Сталин не стал даже обсуждать этот вопрос, внеся тем самым свой посильный вклад в дело значительного ухудшения политического климата в послевоенной Европе. Зато по некоторым другим проблемам стороны пришли к соглашению.
В частности, договорились заключить перемирие с Болгарией и создать в ней контрольную союзную комиссию под председательством советского представителя. Советский Союз отказался от мысли направить свои войска в Грецию и на Адриатическое побережье. Стороны пришли к выводу о необходимости проведения согласованной политики в отношении Югославии и образования в ней единого югославского правительства. По вопросу о послевоенной судьбе Германии союзники не сумели договориться.
Возникшие между союзниками серьезные разногласия, а также перспектива скорого окончания Второй мировой войны поставили в повестку дня новую встречу Глав государств «Большой тройки». В период с сентября 1944 года по февраль 1945 года шла интенсивная подготовка к проведению Ялтинской конференции. В Крыму полным ходом шли восстановительные работы в Ливадийском и Воронцовском дворцах и на вилле «Кореиз», сильно пострадавших во время немецкой оккупации. Наряду с решением технических вопросов, между союзниками проходил активный обмен мнениями по политическим проблемам, выносимым на конференцию.
В это же время решались проблемы стратегического взаимодействия между союзными и советскими войсками, возникшие в связи с открытием «второго фронта». У. Черчилль просил, например, усилить активность советских войск, на что Верховный ответил ему, что широкие наступательные действия на советско-германском фронте планируется начать не позднее второй половины января 1945 года. Напомню, кстати, что наступление наших войск началось даже раньше планируемых сроков из-за трудного положения, в которое попали англо-американские войска в результате немецкого наступления в Арденнах. Именно тогда, 15 января 1945 года, И. В. Сталин сказал Главному маршалу британских ВВС Теддеру:
«Было бы глупо, если бы я стоял и дал возможность гитлеровцам уничтожить вас».[191]
Встреча У. Черчилля и Ф. Рузвельта, предваряющая Ялтинскую конференцию, состоялась в порту Ла-Валетта на Мальте. После личных переговоров, каждый на своем самолете, Главы двух государств направились в Крым. И. В. Сталин в это время уже был в Ялте, но гостей не встретил, чем прибывшие остались весьма недовольны. Только 4 февраля, в день открытия конференции, Верховный нанес визит британскому премьеру, резиденция которого размещалась в Воронцовском дворце, а затем посетил в Ливадийском дворце президента США.
После этого, в 17 часов, начала работу Ялтинская конференция. В ее пленарных заседаниях принимали участие министры иностранных дел, начальники высших штабов и другие лица. На конференции были согласованы планы окончательного разгрома германской военной машины, определены принципы послевоенной организации мирового сообщества.
На первом пленарном заседании обстановку на советско-германском фронте доложил генерал армии А. И. Антонов. Он сообщил, что наступление советских войск, намеченное на конец января, началось на полмесяца раньше и осуществлялось силами трех фронтов — 1-го и 2-го Белорусских и 1-го Украинского в полосе около 700 километров. Несмотря на сокращенные сроки подготовки, оно развивалось вполне успешно, со среднесуточным продвижением на 25–30 километров.[192] От США и Англии с аналогичными докладами выступили начальник объединенного комитета начальников штабов генерал Д. Маршалл и Главнокомандующий английским ВМФ адмирал Каннингэм.
Поскольку по военным вопросам на конференции царило полное единодушие, стороны перешли к обсуждению политических проблем. Теперь военные руководители собирались на свои совещания отдельно от Глав государств. Они обсуждали вопросы взаимодействия авиации союзных стран, согласовывали объекты и районы бомбовых ударов. Американцы и англичане договорились о поддержании тесных контактов с Генеральным штабом СССР. К сожалению, политические разногласия давали себя знать и среди военных, о чем уже говорилось в начале моей книги.
6 февраля на одном из пленарных заседаний была достигнута договоренность о вступлении СССР в войну с Японией. Этому предшествовали переговоры на высшем уровне и настоятельные просьбы военных руководителей Англии и США. Так, американский адмирал Э. Кинг в своем выступлении на заседании подчеркнул: «…крайне желательно, чтобы Советский Союз вступил в войну с Японией». Через два дня, во время встречи И. В. Сталина с Ф. Рузвельтом были обсуждены политические условия этой важнейшей акции.
В результате президент США выразил согласие, чтобы Южный Сахалин и несколько островов
Курильской гряды, полученные Японией по Портсмутскому мирному договору после русско-японской войны, отошли к СССР. 10 февраля на вилле «Кореиз» В. М. Молотов вручил представителям администрации США текст советских предложений по политическим условиям вступления Советского Союза в войну с Японией.
Ф. Рузвельт подтвердил свое согласие с этими предложениями, которые легли в основу специального документа, подписанного Главами государств «Большой тройки». В документе указывалось, что через два — три месяца после капитуляции Германии Советский Союз вступит в войну с Японией на стороне союзников при следующих условиях:
1). Сохранение «статус кво» внешней Монголии (МНР).
2). Восстановление принадлежащих России прав, нарушенных вероломным нападением Японии в 1904 году, а именно: