Кремлевская секретарша. На посту в приемной чиновника

Новая серия мини-романов

Амадеус

амадеус роман

Портрет неизвестной

ЖЕНЩИНА И ВРЕМЯ

Издательство «Амадеус» открывает уникальную серию «Портрет неизвестной». Это мини-романы о судьбах российских женщин всех времен.

Наша серия предлагает женщинам заново узнать себя, а мужчинам — в очередной раз попытаться разгадать тайну прекрасной незнакомки.

Женщина смотрится в зеркало. Что может быть естественней! Но чьими глазами женщина себя видит? Долгие века она смотрела на себя глазами мужчины. Но однажды женщина спросила волшебное стекло: «Я ль на свете всех милее?» Может быть, это был первый взгляд на себя собственными глазами. Зеркало времени и река истории сильно изменили отражение женского лица.

Какие они, женщины России? Знают ли они себя? Нравятся ли себе, глядя в зеркало сегодняшнего дня, такое пристрастное и обманчивое? Не забыли в битве за личное воплощение о чем-то важном и сокровенном? Умеют ли так же, как прежде, беззаветно любить и жертвовать или сожгли все мосты в прошлое? Одержали победу над участью вечно ждущих, и если да, то какова цена этой победы? Не погас ли очаг, который женщинам было поручено хранить, или, наоборот, горит так же ровно и надежно, несмотря на пронзительный ветер перемен?

Игорь Харичев Кремлевская секретарша

Глава 1

Полковник смотрел на нее строгими, немигающими глазами:

— Вы были последней, кто держал этот документ.

— Я передала его Александру Васильевичу, — повторила она.

Начальственная усмешка, посетившая упитанное лицо, была едкой.

— Это не соответствует действительности. Александр Васильевич не помнит ничего подобного.

Ну что за глупости? Как так «не помнит»?!

— Когда Александр Сергеевич попросил меня срочно отнести документ Александру Васильевичу, я отнесла, — выпалила она.

Стальной взгляд недоверчивых глаз:

— А почему он попросил вас отнести секретный документ? Вы что, фельдсвязь? Какое вы имели право брать на себя такие функции?

Эти слова удивили ее.

— Я — сотрудница Администрации Президента. Я много раз имела дело с секретными документами… Еще в советские времена… Я была в кабинете у Александра Сергеевича. Зашла передать ему почту. А он как раз держал в руках этот документ. Что-то надписал, положил в красную папку. «Отнесите, пожалуйста, Александру Васильевичу, — говорит. — И передайте, что это срочно». Я взяла папку и отнесла. Александр Васильевич взял ее лично.

Она не стала рассказывать, что генерал находился не в кабинете, а в комнате отдыха, но дверь оставил открытой. Ирочка увидела журнальный стол с множеством тарелок, на которых располагалась закуска, пузатую бутылку дорогого коньяка, а рядом — бутылку вина. Какая-то женщина сидела в кресле — Ирочке были видны только стройные ноги в колготках. Генерал с рюмкой в руке выглянул на шум: «Чего тебе?» Она объяснила, что принесла срочный документ, и услышала: «Положи туда». Свободной рукой он лениво махнул в сторону рабочего стола, неохватного, как все столы в больших кабинетах Кремля. Разве могла она поведать обо всем этом? Еще с советских времен ее приучили, что недопустимо кому бы то ни было рассказывать о замеченных слабостях и странностях кремлевского начальства.

— Александр Васильевич лично взял папку, — только повторила она.

Полковник смотрел все так же пристально:

— И не заглядывали внутрь?

— Нет.

Он значительно помолчал:

— Почему я должен вам верить?

Она не знала, что ответить. Как можно доказать свою порядочность?.. За что ей это испытание? Что она плохого сделала?

— Нет же никаких фактов, что я… — пробормотала она, опустив глаза, — куда-то дела… этот документ…

Полковник приподнялся, опираясь руками на стол, приблизил к ней строгое лицо:

— А факт такой — секретный документ пропал после того, как побывал в ваших руках. Нет его в Кремле. Вот такой факт.

Она чувствовала себя преступницей.

— Что делать? — едва слышно прозвучал ее голос.

— Будем разбираться. — Полковник равнодушно посмотрел в окно. — А пока идите. Из Москвы — ни на шаг.

Ей не верили. Ее подозревали. Думала ли она, что наступит такое время? Предполагала ли, что ей придется пережить подобное? Многие годы она готова была к тому, что ее выгонят за нерадивость, за ошибки, потом — за то, что она предавалась житейским утехам на работе. Но за кражу секретного документа… Глупость. Полный идиотизм. Зачем ей это? Разве могла бы она решиться на такое?..

Ирочка вышла в коридор, широкий, с плоским потолком. Это был четырнадцатый корпус. Она привыкла к первому корпусу, построенному давным-давно архитектором Казаковым, — коридоры там были поуже, но выше, со сводчатыми потолками, а здешние, казалось, давят на тебя.