— У Зойки было тогда самое красивое платье, — сообщила Ольга.
— У всех были красивые. — Зоя махнула рукой.
— Нет, самое необычное было у тебя. Ты говорила, что папа взял его на одну ночь в каком-то театре.
— Да, у него был знакомый костюмер в театре Станиславского. Но только я наврала. Костюмер не одолжил платье, а сшил мне такое же, какое было в реквизите для спектакля про американскую жизнь. А мне стыдно было признаться, что у меня есть такое платье, а у вас — нет. Вот я и наврала, что папа взял его на одну ночь.
— Во-от когда все раскрылось! — непонятно чему обрадовалась Ольга. — Знаете что? Давайте выпьем нашу школу.
Предложение было с радостью поддержано.
— А помните, как мы впервые попробовали вино? — спросила Ирочка.
— Это когда в поход на Клязьму ходили? — попыталась вспомнить Вера.
— Нет. У Зойки на дне рождения. В восьмом классе. Зойка стащила у родителей бутылку сухого.
— Вот и нет, — заявила Зоя. — Ничего я не тащила. Папа сам дал нам бутылку вина.
— Сам дал? Это антипедагогично.
— Антипедагогично?! А кто-нибудь из нас стал алкоголичкой?
Повисла глубокая пауза.
— Алкоголичек среди нас нет, — констатировала Ольга. — Но выпить мы любим.
— Вовсе нет, — уверенно проговорила Ирочка. — Мы любим общаться. А вино — это не главное.
— Главное, не главное… Наливай, — приказала Вера. — Давайте выпьем. За детей. Чтоб они нас поменьше расстраивали.
— Ой! — спохватилась Ольга. — Мы про них забыли. Про детей. Надо им дать поесть.
К этому срочно были предприняты усилия. Несколько тарелок с едой отбыли в комнату.
Когда Ирочка и Ольга вернулись на свои места, Вера напомнила:
— За детей мы не выпили.
Требование подруги охотно выполнили.
— А помните, — сказала Зоя, — когда мы бежали на электричку, чтобы ехать на Клязьму, что-то взорвалось в кармане у Поливанова.
— Не у Поливанова, а у Семенова, — немедленно уточнила Ольга.
— А по-моему, у Поливанова.
— Я тебе точно говорю — у Семенова. Это он смесь взрывчатую подготовил, чтобы нас пугать. А когда побежал, смесь и взорвалась. На брюках дырка получилась. И ногу обожгло. Можешь мне поверить — взорвалось у Семенова.
Для Оли это имело принципиальное значение — через год после окончания школы она вышла замуж за Колю Семенова и теперь нянчила второго ребенка.
— А где Семенов? — поинтересовалась Вера.
— А-а! — Ольга махнула рукой. — Занят своими компьютерами.
— Он что, по ночам ими торгует?
— Он их собирает. А торгуют другие.
— Стоило ли ради этого заканчивать институт?
— Слушайте, пошли бы вы в попу. Семенов получает хорошую зарплату, не пьет. Правда, курит. Но зато по дому все делает. Вам бы иметь такого мужа. А то, что у него одни девочки получаются… Меня это устраивает.
Было поздно, когда Ирочка с Артемом возвращались домой. Сидя в вагоне метро, она размышляла о том, как хорошо все получилось. Она увидела тех, кого ей очень важно было увидеть. Общение с подругами успокоило ее. Почему-то верилось, что все несчастья пройдут стороной. Или почти не затронут ее.
Она помнила, как Дмитрий Сергеевич сказал прошлой осенью, когда еще не ясно было, чем закончится тогдашнее противостояние: «Бог не по силам испытаний не дает». И сейчас она говорила себе: «Разве мало мне того, что уже произошло? Сколько я поняла за это время, сколько узнала — многих лет бы не хватило». А еще она думала о Дмитрии Сергеевиче. Оля права — нельзя упустить свой шанс. «Я сделаю первый шаг. Непременно сделаю, — решила она. — И он ответит мне. Не сможет не ответить».
Поезд мчался в темноте тоннеля, но уже замаячили первые огни приближающейся станции.
«И не сошелся свет клином на Кремле, — бесстрашно, как никогда, думала Ирочка. — Много на свете и других мест».
И уж совсем несвойственные, будто чужие чьи-то слова вдруг осели в ней плотно и, казалось, навсегда: «Бог все устроит». Ирочка даже вздрогнула от таких слов, но они не испарились, как случайная мысль, а повторились, закрепляясь в сознании: «Бог устроит…»
Глава 11
Ровно в восемь она появилась на рабочем месте. День обещал быть легким — суббота. Начальник должен был приехать и даже провести совещание, но посетителей не предполагалось.
Достав из ящика стола Библию, Ирочка принялась читать ее: «Адам жил сто тридцать лет, и родил сына по подобию своему, по образу своему, и нарек ему имя: Сиф. Дней Адама по рождении им Сифа было восемьсот лет, и родил он сынов и дочерей. Всех же дней жизни Адама было девятьсот тридцать лет; и он умер».