М а ш а. Я в этом платье ежедневно хожу на работу. А поклонников никогда нарядами не прельщала. Ты сказал глупость.
З а б е л и н. Глупый старик! Кстати, а где Ромео?
М а ш а. Какой Ромео?
З а б е л и н. Современный, советский. Где матрос?
М а ш а. Зачем тебе?
З а б е л и н. Мне бы сейчас с ним надо побеседовать.
М а ш а. Папа, если бы ты знал, что произошло... что я наделала. Понимаешь, когда тебя арестовали, я подумала, что это он, и я сказала ему об этом. Теперь все кончено.
З а б е л и н. Дура ты дура, не пошла за капитана Алейского... Теперь жила бы в Париже.
М а ш а. Мне передавали, что капитан Алейский в Париже на балалайке играет.
З а б е л и н. Лучше в Париже на балалайке играть, чем в Москве у Иверской спичками торговать.
М а ш а. Отчего же ты в Париж не уехал? Тебя звали.
З а б е л и н. Оттого что я русский.
М а ш а. А я кто же?
З а б е л и н. Вы, женщины, - хамелеоны. Елена Прекрасная у троянцев жила довольно удобно, Саламбо варвара полюбила, ты - матроса. А я без репы жить не могу! Там, в Париже, лягушками кормят... (Вдруг.) Неужели жизнь прошла? Дочка моя, Машенька, посмотри на меня - прошла жизнь?
М а ш а. Милый мой, скажи, о чем ты думаешь? Нельзя так. Почему жизнь прошла?
З а б е л и н. Все, что я тут говорил, ни к чему. Ты ведь поняла? Я, видишь ли, у них в Кремле был... Что же ты молчишь? Ты знаешь, что сию минуту случилось? Я считал себя ученым человеком, строителем, созидателем. Я всю жизнь корпел, с ума сходил, проблемы выдвигал, а все это летит в тартарары!
М а ш а. Папа, говори, что произошло?
З а б е л и н. Убили твоего Забелина, сразили... Я не сразу, а только по дороге понял весь объем их идей.
М а ш а. Расскажи спокойно, я ничего не знаю, понять тебя не могу.
З а б е л и н. Не торопи, Маша. До завтра мы с тобой все обдумаем до полной ясности. Я ведь завтра должен дать ответ...
М а ш а (глубокая радость). Тебе предлагают работать?
З а б е л и н (шепотом). Велят, и серьезно велят. Теперь я спичками торговать не буду. Слово дал.
М а ш а. Слава богу!
З а б е л и н. И ты - слава богу! Мне, Маша, у тебя, только у тебя одной, по секрету надобно узнать: гожусь я, по нынешним временам, или долой со счетов?
М а ш а. Ты... ты спрашиваешь? Конечно, годишься! Я тебе честное слово даю... Да разве позвали бы тебя в Кремль?
З а б е л и н. Опять не то. Они знают Забелина, ты - отца.
М а ш а. Ты сам вспомни, на какой почве мы чуть до полного разрыва с тобой не дошли?
З а б е л и н. Опять-таки ты моего вопроса не понимаешь. Поставь рядом со мной матроса и подумай: уживусь ли я с ним? Я серьезно спрашиваю. Мне сейчас не до шуток. Матрос и я в одном колесе возможны? А? Такую комбинацию ты можешь себе представить?
М а ш а (вдруг). Могу. У меня слов нет. Я не знаю, что отдала бы, чтобы ты мне поверил.
З а б е л и н. Машка, а Россию-то... самоварную, попадью паровую... Россию они хотят побоку? Каково!
М а ш а. Так о чем же ты думаешь?.. Что ты осматриваешься? Чего тебе жалко?.. Иди... Торгуй спичками. (Передразнивает.) "Серные, довоенные... безопасные..."
З а б е л и н. Не смей надо мной издеваться!
М а ш а. Скажи, милый мой, о чем ты думаешь?
З а б е л и н. Тс... Скажу.
М а ш а. Слушаю, папа.
З а б е л и н. Я сейчас в Кремле видел гениального человека.
Занавес.
Действие четвертое
Картина первая
Огромный, во всю сцену, старинный зал. В углу у дверей метла и куча мусора, Где-то у стены рыночный стол, черное кресло и простая табуретка. На столе телефон. З а б е л и н ходит по комнате, посвистывает. Переставил табуретку к окну, секунду посидел под окном. Вскочил, взял метлу и снял из угла паутину. Бросил метлу. Опять стал ходить по комнате и посвистывать. Входит М а ш а. Она здесь впервые. Удивленно осматривается.
З а б е л и н. Сторож. Сторож, окаянная душа! Уважаемый гражданин сторож!.. Был, и след простыл. Возьму и позвоню... кому? Хотя бы самому Дзержинскому... в Чека. Прекрасно... И что же я ему скажу? Что сторож меня не признает? Глупо! Или что я изголодался по самым простейшим рабочим расчетам с логарифмической линейкой? Тоже глупо... Нет, такого положения даже я не мог себе представить. (Заметив Машу.) А! Пришла? Восхищайся, аплодируй мне. Меня назначили главой всероссийского учреждения, дали особняк, а сторож удрал, не хочет вымести мусор, оттого что ему никто не платит, и он уходит торговать барахлом.
М а ш а. Откуда такое странное кресло?
З а б е л и н. Сейчас с чердака снял. Сугубо готический стиль. Старая дрянь. В сарае стоит карета с гербом. В этом доме я сам чувствую себя экспонатом. Здесь бегают крысы, толстые и наглые, как спекулянты у Иверской. Они меня презирают.
М а ш а. Ты только не сердись.
З а б е л и н. Я не ангел и не простофиля, принимающий бытие как величайшее одолжение. Иди домой, нового ничего не скажешь.
М а ш а. Хорошо, я уйду, а ты что будешь делать?
З а б е л и н. А что можно делать в этих условиях? Играть "Короля Лира", сцену безумия. Удивительная сцена.
М а ш а. Ты мне очень не нравишься.
З а б е л и н. Зато я тебя обожаю.
М а ш а. Какой ты злой!
З а б е л и н. Какая ты добрая.
М а ш а. Я ведь знаю тебя, в таком состоянии ты способен бросить, уйти, написать ужасное заявление. Трудности надо преодолевать.
З а б е л и н. Какой афоризм! Никогда не слыхал.
М а ш а (вдруг в тоне отца). Мне стыдно за тебя.
З а б е л и н. Как-с?
М а ш а. Горько, стыдно, противно! Ты дал слово...
З а б е л и н. Ну да... я дал слово...
М а ш а. И постой, постой, я тоже знаю, что сказать. Ты же был рад, что дал согласие, ты ожил у нас на глазах, к тебе вернулась твоя энергия.
З а б е л и н. Ты мне толкуешь о том, что было вчера, а я говорю о том, что происходит сегодня...
Маша порывается что-то сказать.
Не смей меня перебивать! Как ты не понимаешь, что я лопаюсь от злости оттого, что не могу немедленно, как мне было предложено Лениным, немедленно в буквальном смысле приступить к работе. Да, я дал слово и готов его сдержать... хочу, понимаешь? Мечтаю выполнить. Но я могу сделать это через людей, то есть в живом общении с живыми существами, а их вокруг меня нет... Ау! Слышишь? Эхо... и больше ничего.
В дверях появляется Р ы б а к о в, в руках держит пишущую машинку.
З а б е л и н. Смотрите, это он! Конечно же, это он!.. Позвольте, вы условились? Что же молчите? Условились? Так и отвечайте. Вы хоть поздоровайтесь, сударь. Чем обязан радости вновь видеть вас?
Р ы б а к о в. Я прислан к вам сюда работать.
З а б е л и н. Вы присланы сюда работать? Пожалуйста, садитесь, вот вам мое кресло, приказывайте.
Р ы б а к о в. Напрасно, честное слово, у вас такая ирония. Меня послали вам помогать.
З а б е л и н. А что за предмет вы принесли? Пишущая машинка?
Р ы б а к о в. По пути в одном месте взял... то есть одолжил...
З а б е л и н. Может быть, отнял?
Р ы б а к о в. Не без этого...
З а б е л и н. Ставьте ее куда-нибудь.
Р ы б а к о в. Сейчас что-нибудь придумаем. Это пока. Вы сами понимаете.
З а б е л и н. Не старая машина... Ремингтон. Позвольте, а кто же будет работать на ней?