— Копировать, конечно, легче…
— Не скажите! Работа была напряженной и нервной. Надо было просчитать все процессы, происходящие в атомной бомбе.
— Затем уже пошли своим путем, перестали дублировать американцев?
— Да это уже было и невозможно! Просто работы там и здесь шли на одном уровне, хотя мы двигались своим путем. Что касается водородной бомбы, то Тамм и Сахаров сделали главное. У нас было два отдела. Одним руководил Сахаров, другим — Зельдович. Они работали вместе. Поэтому неверно приписывать все Андрею Дмитриевичу. Да и сам он это много раз говорил! Бесспорно, он гениальный человек, но создание водородной бомбы — это и Сахаров, и Зельдович, и Трутнев…
— Вы никогда не жалели, что создали это оружие?
— После взрыва водородной бомбы мы поехали на место, то есть на точку взрыва, увидели, как «вздулась» земля… Очень страшное оружие, но оно было необходимо для того, чтобы сохранить мир на планете. Я убежден: без ядерного сдерживания ход истории был бы иным, наверное, более агрессивным. По моему убеждению, ядерное оружие необходимо для стабилизации, оно способно предупредить большую войну, потому что в нынешнее время решиться на нее может только безумец.
— А безопасность самого оружия?
— Сегодня она отвечает самым жестоким требованиям. Но тем не менее я постоянно напоминаю о безопасности, о комплексе мер, которые должны ее обеспечить. На мой взгляд, сегодня это главная проблема. Остальное мы уже решили в прошлом…
Илья Шатуновский.
Предлагаемые читателю заметки ни в коей мере не претендуют на политический портрет М. А. Суслова, судьба и роль которого в истории партии и нашего общества еще ждут внимательного исследования. Это скорее штрихи к портрету, но и они, вероятно, позволят читателю составить свое мнение о человеке, долгие годы командовавшем нашей идеологией и снискавшем на этом поприще звание «Серого Кардинала». Автор заметок, известный журналист Илья Шатуновский, работал в «Комсомольской правде», затем долгие годы возглавлял отдел фельетонов «Правды».
В нашей семье по традиции, столь же давней, сколь и печальной, Михаила Андреевича Суслова величали Михаилом Алексеевичем. На то были свои причины. И если я в своих заметках буду называть его то так, то эдак, прошу простить: застарелая привычка.
В официальных документах, которые должны еще храниться в архивах Узбекского телеграфного агентства (УзТАГ), есть прямое указание на то, что перепутал отчество товарища Суслова не кто иной, как мой родной брат. Это неверно. Пострадал действительно он, а вот ошибку допустили другие. И не ошибку вовсе — описку.
А случилось вот что. В отчете о предвыборном собрании избирателей, переданном УзТАГом для местных газет, кандидат в депутаты Верховного Совета был назван Михаилом Алексеевичем Сусловым. В какой-то редакции, кажется, в андижанской, это обнаружили, сообщили в УзТАГ. И УзТАГ тут же по телетайпу отстучал поправку. Но в трех районных газетах, выходящих на узбекском языке, так описка и прошла.
С утра в высших республиканских инстанциях начался переполох. Никто не знал, как к этому чрезвычайному событию отнесутся в Москве и лично товарищ Суслов. А вдруг там сочтут, что налицо вражеская вылазка, троцкизм, диверсия иностранной разведки против одного из самых ближайших соратников… Немедленно учредили авторитетную комиссию с самыми широкими полномочиями. В конце концов установили, что описка пошла от машинистки. А все остальные, от корректора до ответрука УзТАГа, читали, но ничего не заметили.
Конечно, надо принимать строгие меры, наказывать. Но кого? Машинистку? Смешно. Руководство? Еще смешнее. Так, спускаясь все ниже, комиссия добралась до «стрелочников». Опять вопрос: у одного дядя в ЦК, у другого — папа в Совмине, у третьего, бери выше, тесть — директор Алайского базара. А вот четвертого кто рекомендовал? Да никто. Пришел с улицы, попросился на работу. Да разве так подбирают кадры? Пусть же все это будет уроком на будущее…
Брата уволили. Как гласил приказ, «за грубую политическую ошибку». Куда идти с такой формулировкой? Кто возьмет?
Один умный человек дал, как выяснилось позже, совсем неумный совет: а ты, говорит, обратись к самому товарищу Суслову. Одернет он перестраховщиков, не оставит в беде…
Брат написал письмо, попросил прощения. Хотя не был ни автором отчета, ни ответственным за выпуск, но виноват: тоже не заметил описки. И вот остался без работы, с семьей, ребенком, без средств, без своего угла. До этого четыре года был на фронте — командир роты. Участник обороны Сталинграда и штурма Сапун-горы. Четыре ордена, десять благодарностей от Верховного Главнокомандующего. Помогите, дорогой товарищ Суслов, на вас вся надежда…