Все-таки мы попросили — не директора института, а министра здравоохранения и Генерального прокурора — провести анализ мозга и праха Бехтерева. Официально направили бумагу от руководства «Литературной газеты». Если яд не будет обнаружен, это ничего еще не скажет: и мозг, и прах могли быть уже и в прошлом заменены, да и времени много прошло. А присутствие яда скажет о многом.
Еще один путь — где-то в недрах КГБ пылится архив Бехтерева. Он хранился у Петра Владимировича и при аресте его был конфискован. Там же должны находиться и дневники Бехтерева-младшего. Петр Владимирович вел их подробнейше, предчувствуя свою судьбу, надеясь, что подробные дневниковые записи предоставят ему алиби, покажут, что ничего предосудительного он не совершал.
То были тщетные надежды: в ту пору алиби не было ни у кого, все были виноваты перед вождем.
Наконец, все это дело может высветить история болезни Сталина. Если, конечно, такой документ существует. Был ли Сталин душевнобольным?
По свидетельству Ромма, Хрущев так говорил о нем: «Вы думаете, легко было нам? Ведь между нами говоря, это же был сумасшедший в последние годы жизни, су-ма-сшед-ший. На троне — заметьте…»
Но слова Хрущева — это, конечно, не то, что диагноз Бехтерева. Мало ли кого мы называем сумасшедшим. В энциклопедии паранойя расшифровывается так: «…Стойкое психическое расстройство, проявляющееся систематизированным бредом (без галлюцинаций), который отличается сложностью содержания, последовательностью доказательств и внешним правдоподобием (в виде преследования, изобретательства, научных открытий, особой миссии социального преобразования и т. д.). Все факты, противоречащие бреду, отметаются; каждый, кто не разделяет убеждения больного, квалифицируется им как враждебная личность… Борьба за утверждение, реализацию бредовых идей непреклонна и активна».
Необыкновенно важна приписка: «Явных признаков интеллектуального снижения нет…»
Это-то самое примечательное при паранойе: психические отклонения могут концентроваться лишь в какой-то определенной плоскости. За пределами ее человек выглядит вполне нормальным.
Как это отвечает тому, что мы знаем о Сталине!
В 1898 году Бехтерев подробно описал историю некоего Шебалина, малмыжского помещика (Малмыж — город в Вятской губернии), на протяжении длительного времени являвшего необыкновенные странности в поведении. Время от времени он, например, палил из окна своего дома по крестьянам, которых неизменно считал жуликами и своими врагами (впрочем, к врагам он причислял и другие сословия, вообще почти всех людей, с кем бы ни сталкивался). Многократно грозил убить то одного, то другого, кто чем-либо ему не нравился (а не нравились ему почти все). Психиатры не однажды его обследовали, но всякий раз расходились во мнении, здоров он или болен: рассуждал Шебалин вполне логично, хотя имел фантастический сдвиг в представлениях об окружающем. Споры между психиатрами длились до тех пор, пока Шебалин не совершил действительного убийства — застрелил председателя земской управы за то, что тот отказал ему в предоставлении места. Казалось бы, мало ли кому отказывают в должности — что же, всякий раз хвататься за револьвер?
Бехтерев обратил внимание на неадекватность, с какой Шебалин оценил мотивы отказа: мол, убитый это сделал из личной к нему неприязни и тем допустил «оскорбление личности» его. Совершив же убийство, Шебалин, по его словам, сделался «совершенно спокоен духом и вполне доволен тем, что… достиг желаемого результата», ибо «нельзя нравственно оскорблять человека неповинного».
Бехтерев усмотрел тут характерное проявление бреда преследования. Чужую жизнь Шебалин не ставил ни в грош, покушений же на собственную панически боялся. По этой причине, например, никогда не употреблял ножа, разламывал хлеб руками, питался по преимуществу одними яйцами (в них невозможно подсыпать яду).
Как тут не вспомнить Сталина, требовавшего подвергать тщательнейшей проверке все, что ставится ему на стол. Шебалин уверял, что, по наущению недругов, в его квартире «печки не топили, выставляли рамы, вынимали вьюшки» — все, чтобы извести его, Шебалина.
А какие козни творили против Сталина его бесчисленные «враги»! По всем углам виделись ему покушавшиеся. Сколько их было поставлено к стенке, безвестно сгинуло в лагерях! Хотя реального покушения так вроде бы ни одного и не случилось (если не принимать в расчет версию — впрочем весьма правдоподобную, — что его отравил-таки Берия).
Но больше мерещилось покушавшихся не на жизнь — на единоличную власть. Считается: Сталин убивал людей именно для того, чтобы удержаться у власти, действовал целенаправленно и логично. Но для этого вовсе не требовалось убивать миллионы.