Но деревянные постройки, представляя удобства в одном отношении, были весьма неудобны в другом: благодаря им в Москве свирепствовали частые пожары. По свидетельству современников-очевидцев, в Москве пожар, раз начавшись, в особенности в сухое лето, распространялся с такой яростью, что не было никаких сил и возможности его остановить. Жители нередко при начале пожара ломали соседние дома и изгороди, не давая пищи огню; если же огонь перебрасывался, то тогда приходилось надеяться на счастливый случай, дождь, перемену ветра и т. п., иначе при неблагоприятных обстоятельствах огонь уничтожал значительную часть города. Один иностранец (Перри) был свидетелем того, как менее, чем в полдня, было уничтожено несколько тысяч домов, при чем жители имели возможность спасти едва ли десятую часть своего имущества.
Во время пожара 13-го мая 1712 года, по сообщению из Московской губернии в кабинет Петра, в Белом, в Земляном городе и за Земляным сгорело: 9 монастырей, 86 церквей, 32 государевых двора, 3491 двор «разных чинов людей», а всего с кельями, богадельнями, часовнями, лавками, харчевнями и кузницами — 4543 места; «людей сгорело и от гранатного двора побито» было 136 человек.
Одна современная летопись так описывает большой кремлевский пожар 1712 года: «19-го июня в 11-м часу волею Божею учинился пожар, загорелись кельи в Новоспасском подворье; и разошелся огонь по всему Кремлю, и выгорел Царев двор весь без остатку, деревянные хоромы и в каменных все нутры, в подклетьях и в погребах запасы и в ледниках питья и льду много растаяло от великого пожара, ни в одном леднике человеку стоять было невозможно. Ружейная и мастерская палаты, святые церкви на Государевом дворе, кресты и кровли, иконостасы и всякое деревянное строение сгорело без остатку; также и дом святого патриарха, монастыри, и на Ивана Великом колоколе многие от этого пожара расселись, и все Государевы приказы, многие дела и всякая казна погорела; дворы духовенства и бояр все погорели без остатка. Во время пожара монахов и монахинь, священников и мирских людей погибло много в пламени. Огонь был так велик, что им уничтожены были Садовническая слобода, Государевы палаты и сад, даже стоги и плоты на Москве-реке погорели без остатка. Во время пожара в Кремле невозможно было ни проехать на коне, ни пешком пробежать от великого ветра и вихря: «с площади поднять, да ударить о землю и несесь далеко, справиться не даст долго; и сырая земля горела на ладонь толщиною».
Заботясь о внешности столицы, Петр обратил внимание на праздношатающихся, увечных, больных и нищих, которые во множестве ходили по улицам, рынкам и площадям, целыми группами сидели около церквей, ожидая себе милостыни. Московские цари и бояре, вся Москва издавна были известны своей благотворительностью: любовь к нищим, раздача милостыни были необходимыми чертами древне-русского благочестия. Благодаря этому, в Москве в сильнейшей степени развилось нищенство, которое для многих стало промыслом. Иностранцы, приезжавшие в Москву, поражались тому количеству нищих, которые попадались всюду, и той беззастенчивости, с какой они просили милостыни. Один из них, де Бруин, сообщает, что «нельзя было выйти из церкви без того, чтобы толпы нищих не преследовали вас с одного конца улицы до другого»; что стоит только остановиться около лавочки и купить какую-нибудь вещь, как тотчас же вас окружает толпа нищих, назойливо просящих милостыни.
Петр предпринимает ряд мер к тому, чтобы искоренить нищенство. Первые меры направлены были против «нищих притворных», которые, «подвязав руки, таком и ноги, а иные глаза завеся и зажмуря, будто бы слепы и хромы, притворным лукавством просят на Христово имя милостыни, а по осмотру они — все здоровы». 30 ноября 1791 года был издан указ, которым велено всех таких «гулящих людей», как только они объявятся в Москве в описанном «нищенском образе», хватать и «за то притворное лукавство чинить жестокое наказание, бить кнутом и ссылать в ссылку в дальние сибирские города».
Но этот строгий указ значительных последствий не имел. Более рациональные способы борьбы с нищенством вводятся в 1712 году. Указом этого года наряду с запрещением нищенства было велено построить в Москве около приходских церквей 60 богоделен, в которых могли бы находить себе приют убогие, слепые, престарелые и дряхлые, не имеющие крова. Богадельни вскоре и были построены; в 1717 году их насчитывалось уже до 90 (мужских — 31, женских — 59) с 3402 чел. призреваемых, в 1729-м году — 94 (31 мужская, 63 женских); в них находили себе приют 3727 человек. Затем в Москве учреждаются госпитали, в которых бедные больные получали бесплатное лечение. Указом 1741 года велено было устроить при церквях особые госпитали для младенцев, которых «беззаконно и стыда ради отметывают в разные места». В первый же год таких младенцев было собрано 90, в 1719 году их же было 125, в 1723-м году — 934; при них кормилиц было 218.