— Ну всё, значит договорились. Следующая партия будет через две недели.
Павел берёт дипломат и встаёт со скамейки. Не успевает он сделать и двух шагов, как прямо над нами раздаётся:
— Старший лейтенант Суходоев.
Они с Зариповым появляются, как из-под земли. Зарипов с ничего не выражающим энкавэдэшным лицом подходит ко мне, а Суходоев блокирует Круглова. Суходоев смотрит настороженно, ожидая от меня подвоха.
— Что у вас в дипломате? — уточняет он.
— Личные вещи, — испуганно отвечает Павел. — В чём дело, товарищи? Что происходит?
— Пройдёмте в машину, — кивает Суходоев.
— Зачем? — волнуется Круглов. — Да в чём дело-то?!
— Брагин, зад от лавочки отрываем, — обращается Суходоев ко мне и кладёт руку на кобуру. — Проходим, не задерживаем.
Ну что тут поделаешь, приходится подчиниться представителю силовых структур…
3. Лихорадка субботнего вечера
Я встаю, и сокрушённо качаю головой.
— Брагин, — сурово заявляет Суходоев. — Даже не думай рыпаться. Я при исполнении, сразу пулю в затылок и дело к стороне.
Для наглядности он расстёгивает кобуру. Я молча киваю, показывая, что лезть на рожон не собираюсь. Мы проходим к уазику.
— Чё за херня! — тревожно восклицает старлей.
Какой-то дурачок поставил пазик так, что полностью заблокировал «бобик». Причём, автобус вроде небольшой, но объехать его никак не получится.
— Твою мать! — крутит головой Суходоев. — Ладно, быстро в машину!
Павла сажают на переднее сиденье, меня — в отсек для задержанных. Заперев меня в клетке, Суходоев становится более уверенным.
— Сейчас, — бросает он и уходит.
Мне с моего места его не видно, поэтому я просто жду, что будет дальше. Через минуту он возвращается и забирается на заднее сиденье.
— Козёл какой-то, — злится он. — Бросил автобус, а сам сдриснул куда-то. Ладно. Итак, «дипломат» сюда.
Круглов послушно передаёт свой чемодан.
— Что внутри? — снова интересуется Суходоев.
— Я не знаю.
— Он ваш?
— Нет, он на лавочке стоял, и я его хотел в милицию отнести.
— Отлично, а милиция сама за ним приехала.
— Суходоев, — вступаю я. — «Дипломат» мой. Ты его досматривать права не имеешь, ты меня знаешь, я тебе не советую противозаконные действия предпринимать.
— Брагин, заткнись, не в твоём положении что-то там вякать.
Он открывает чемодан и замирает.
— Ого, десять тысяч рублей? Зарипов, видал? Неплохой улов, да?
— Ага, — подтверждает тот, и мне кажется, это первые звуки, которые я от него слышу.
— Ну всё, Брагин приплыл ты, — продолжает старлей. — Так, гражданин, документы давайте ваши.
— У меня нет с собой, — качает головой Паша.
— Значит, сейчас поедем в отделение и будем устанавливать вашу личность.
— Не нужно в отделение, — вдруг заявляет Круглов.
— Павел, хорош! — возмущаюсь я. — Ты чего, он тебя на понт берёт, это же Суходоев!
— Не выступай, Брагин, — злорадно отвечает Суходоев. — Ты-то на этот раз вряд ли соскочишь. Итак, что это за деньги?
— Личные сбережения! — заявляю я. — Тебе-то что? Я закон не нарушал!
— Правда? Да на тебя один взгляд только бросишь, и сразу ясно, что клеймо ставить некуда.
— Пожалуйста, товарищ старший лейтенант, не надо в отделение. Можно иначе как-то решить?
— Решить? А чего решать-то? Я же знаю за что эти деньги, знаю, что вы самогон гоните, а это расплата за сырьё. Так?
Мы в ужасе замолкаем.
— Чё, языки в одно место засунули? Так, я вас спрашиваю? Брагин?
— Нет-нет, это какая-то ошибка, — сбавляю я обороты и иду на попятную. — Товарищ старший лейтенант, это недоразумение.
— Ошибка, — самодовольно повторяет он. — Ну, тогда давайте исправлять ошибку. Раз я знаю вашу тайну, причём не один, а вместе со своим товарищем, значит будем проводить следственные действия.
— Не надо действия, — говорит Круглов.
— Мы же ни в чём не виноваты, — добавляю я.
— Не виноваты, — ухмыляется Суходоев. — Короче. Денежные средства я изымаю. Полностью, все десять тысяч. Понятно? Орлы, бля. Средства изымаю, но, так и быть, только на первый раз. Понятно? А со следующего раза проявлю щедрость, будете мне с каждой передачи отдавать двадцать пять процентов. Ясно вам? Брагин, понял меня? И попробуй только на*бать, я твою контору сразу накрою. Я всех вас там по именам знаю, все даты передачи денег и товара понятно? Будете мне платить и всё останется между нами, шито-крыто, никто об этом не узнает.
— То есть ты чё, — возмущаюсь я. — Хочешь мои деньги присвоить?