— Нет, вы гляньте только, три дня в общаге и уже совершенно другой человек.
Она смеётся по-детски морща носик. Помощница. Сам не понимаю, как я так втюхался? О-хо-хо, видать, от судьбы не убежишь.
Мы всю ночь ждём вылета, ютимся на подоконнике, пытаемся спать. Наташка сопит на моём плече, а я слежу за редкими самолётами взлетающими и садящимися за окном.
В Адлер мы прилетаем рано утром. И, о, чудо, такси нет. Ни одной машины.
— Что будем делать? — спрашиваю я.
— Поедем на автобусе, — улыбается Наташка. — Ты чувствуешь, какой воздух? Это морем пахнет, да?
— Ага. И дождём. Ты первый раз здесь?
— Да, а ты?
— Давно когда-то бывал.
— Не ври, — хохочет она.
Я невольно ей любуюсь. Глаза горят, щёки румянятся, волосы развиваются, озорная, заряженная на счастье. Ну и что, что всю ночь не спала? Зато вот вам Сочи! А вот вам я, Егор Брагин.
— А куда нам ехать? У нас есть бронь Росавиахима?
— Хорошо учишься, далеко пойдёшь, — качаю я головой и, притянув к себе, целую.
Жду не дождусь, когда мы заселимся в отель.
— А бронь есть, конечно, вот она, здесь — хлопаю я по груди.
Там во внутреннем кармане ветровки лежат наши паспорта и пачка денег.
— Поедем в «Жемчужину» или в «Москву», — говорю я. — Сориентируемся, по обстоятельствам. Только смотри, сумочку из рук не выпускай, а то карманники здесь ушлые.
Подходит автобус, жёлтый Икарус с гармошкой. Дышать сразу становится не так приятно. Мы забираемся внутрь. Как так, такси нет? Охренеть, честное слово. Народу набирается довольно много.
— Нелётная погода была, — говорит улыбчивый парень лет тридцати. — Вот таксисты все и остались по домам.
Его прижимает к нам. Мы стоим у задней двери, рядом с одиночным местом, где обычно сидит кондуктор, но сейчас там занято. Мотает нас весьма основательно, ещё и соляркой несёт капитально, так что удовольствие ниже среднего.
— Девушка, вон место освободилось, садитесь, а то я вижу вам нехорошо как-то, — говорит тот же парень и показывает на здорового дядьку колхозного вида лет сорока, сползающего с кондукторского сиденья.
Колхозник протискивается мимо нас, цепляя каким-то баулом. Явно не из Новосиба прилетел, вообще не прилетал, сто процентов местный. Блин, да осторожнее, дядя, ёпрст!
Пока я помогаю Наташке пробраться на сиденье, автобус останавливается.
— Подскажите, здесь железнодорожная станция? — тревожно спрашивает крепкая белокурая дама и начинает пробираться к дверям.
Она успевает вырваться наружу со своим чемоданом, и дверь сразу закрывается. Автобус ползёт дальше. Я стою рядом с Наташкой и любуюсь ею. Она ловит мой взгляд и улыбается, а потом, не сразу, через какое-то время, минут через пять, опускает голову и… резко её поднимает.
— Егор!!! — чуть не в панике шепчет она.
Я слежу за её взглядом и вижу… твою ж дивизию… аккуратную прорезь на груди. Как раз там, где были деньги и документы.
Я резко разворачиваюсь. Дружелюбный словоохотливый парень по-прежнему стоит здесь и как ни в чём не бывало улыбается. Он, сука. Во-первых, кроме него некому, а, во-вторых, я по роже вижу, он.
Я отталкиваю мужика с чемоданом и протискиваюсь к парню.
— Сука, урою, — цежу я сквозь зубы.
— Ты чё, пацан, — делает он удивлённое лицо. — Укачало что ли?
— Сейчас я тебя укачаю, козлина, — хриплю я и начинаю его ощупывать.
— Дурак что ли? — в лицо мне смеётся он.
Сука, сто процентов это он, вот только куда…
— Остановите автобус! — кричу я со всей мочи. — Человеку плохо!!! Наталья, скорей сюда, мы выходим!
Он же скинул мой портмоне колхознику! Точно! Вот я лошара.
— Остановите автобус!!!
— Водитель сказал здесь нельзя, за поворотом остановит, — передают мне.
— Да скорее же!!!
Автобус пыхтит, стонет и останавливается в кармане за поворотом. Мы вырываемся наружу.
— Идём! — бросаю я и, схватив за руку, тащу Наталью на противоположную сторону дороги.
Отсюда открывается захватывающий вид, только кому он сейчас нужен. Едет «Волга». Я машу, но она, объехав меня по встречке пролетает мимо. Козёл. Ну, давай же! Блин, скорая помощь. Эти точно не остановятся.
Я выскакиваю на дорогу и отчаянно машу руками.
— Егор!!! — кричит в ужасе Рыбкина.
Скорая бьёт по тормозам, раздаётся скрип, свист и «буханка» останавливается в нескольких сантиметрах от меня.
— Жить надоело? — гневно кричит из окна водитель с грузинским акцентом.
— Отец, помоги, подбегаю я к нему. Подкинь до вокзала, прошу, тут всего-то километр, не больше! Три рубля.