Ну, да, у неё вокруг и своих интересных личностей хватает.
— Ира, ты прямо, как товарищ Сталин, он тоже послаще любил. Но пойми, то что слаще сухого — вообще не шампанское.
— Поучи меня, учитель, — смеётся она. — Садись за стол, давай, будем объедаться. Я сегодня и не ела ещё толком.
Мы усаживаемся и со всей страстью предаёмся греховному чревоугодию. Пьём шипучку, заедаем икрой, окороком, сервелатом, голландским сыром и даже «Рокфором». Едим солёные грибы, консервированные фаршированные перчики и торт «Наполеон».
— Не знаю, что теперь с нами будет, — говорит Новицкая под конец трапезы. — Пошли отсюда, не могу больше на еду смотреть. Пойдём, экскурсию тебе проведу. Посмотрел уже хоромы мои?
— Посмотрел.
— Ну вот, так и живём, — говорит она с лёгкой грустью.
— Это ничего, — подбадриваю её я. — Обустроишься, обрастёшь вещами и людьми, царствовать ещё будешь. Не переживай, всё наладится. В первое время всегда так.
— Надо прилечь, а то я сейчас упаду.
Она заходит в маленькую спаленку и опускается на кровать, прямо поверх покрывала.
— Иди, — хлопает она ладошкой рядом с собой. — Ложись вот сюда.
— Ира…
— Просто полежим. Давай.
Я опускаюсь около неё.
— Отвернись от меня, — командует она. — Ляг на бок. Давай-давай.
Я повинуюсь. Тогда она тоже поворачивается на бок и прижимается ко мне. Она обнимает меня одной рукой и кладёт ногу поверх моих ног.
— Ириш…
— Т-с-с-с… — перебивает она. — Давай просто полежим молча и всё. Не надо ничего говорить, хорошо? Просто полежим.
И мы лежим. А потом засыпаем и спим так, прижавшись друг к другу всю ночь. Я просыпаюсь раньше неё и аккуратно, чтобы не разбудить, встаю с постели. Она поворачивается на спину и сладко причмокивает.
Почему-то сердце сжимается от непонятной и глупой жалости. Дурак, человек на подъёме, она растёт, стремится к новым высотам, а ты тут со своей жалостью нелепой… Но чувство не проходит.
Я принимаю душ и когда выхожу, застаю Ирину на кухне.
— Завтрак, — с улыбкой объявляет она. — Садись. Ешь и иди, а то мне собираться надо.
На завтрак идёт то, что осталось от ужина. Осталось много, а голод я ещё не нагулял.
— Ир, этот Арсений… Ты извини, что я лезу.
— А, — беспечно машет она рукой. — Это так, ничего серьёзного, просто знакомый. Не ревнуй. Правда, даже не флирт, чепуха, одним словом.
— Я за тебя беспокоюсь, мне кажется, он человек властный и ревнивый, я таких встречал в жизни. Ты бы от него подальше держалась, пока слишком далеко не зашло.
— Брагин, не наглей. Я к тебе с расспросами не лезу и ты не лезь. Сказал, в Узбекистане загорел и я делаю вид, что верю, видишь? В трусы же к тебе не заглядываю? И ты ко мне не заглядывай.
— Ира, я, в отличие от тебя, за себя могу постоять, а вот ты нет.
— Ты меня ещё плохо знаешь, — усмехается она. — Всё, я сказала тебе выкинуть его из головы? Значит выкинь.
— Постараюсь.
— Ну и молодец. Слушай, Егор, спасибо, что переночевал со мной, правда.
— Мне было приятно, улыбаюсь я и тяну к ней руку.
— Нет, — отстраняется она. — С этим всё, ты же знаешь. Просто… спасибо, что мы можем быть друзьями.
— Это тебе спасибо. Ириш, не грусти, скоро всё наладится, правда.
— Конечно, наладится, — кивает она. — Ты только приезжай хоть иногда, не забывай. И спасибо тебе за цветы. Мне было очень приятно.
Я молчу, не зная, что и сказать. Но она сама знает, что нужно говорить, всегда и везде.
— Так, а теперь давай. Мне нужно на работу собираться. Ты когда улетаешь?
— Сегодня, скорее всего.
— Ну, родине привет. Я туда ещё приеду к концу отпуска. Позвоню тебе.
Она целует меня в губы, чуть более нежно, чем этого ждёшь от просто друга и выставляет за дверь.
Я медленно спускаюсь по ступенькам. Странная ночь… Да, и вообще жизнь штука странная… Блин, Пашке с Игорем не позвонил, ну да ладно, пусть поспят, кто меня здесь поджидать догадается?
Я выхожу из подъезда и останавливаюсь, соображая, в какую сторону двигаться к метро. И в этот момент в мою сторону бросается чёрная тень. Человек в чёрном плаще и шляпе. Он пересекает двор и быстро приближается ко мне.
23. Кремлевские звезды
Ну, и кто это может быть, как не только что упомянутый майор Арсений? Он подлетает ко мне, задыхаясь от гнева.
— Племянник, значит?! — шипит он.
— О, майор, привет, — простодушно приветствую его я. — Ты чего так рано? Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро?
— Щенок! — зло говорит он и едва слюной не брызжет. — Говори, кто ты такой! Племянник, твою мать! Быстро!