– Добро пожаловать, сэр! – посол и резидент произнесли хором («Репетировали, что ли?»). – Желаете в посольство или в резиденцию Бен Султана? Он ожидает вас.
– Посольство. Пусть туда подъедет.
Кавалькада черных «кадиллаков» с летного поля выехала на шоссе и устремилась в столицу. ДНР не питал симпатии к внедорожникам «эскалейд», считая их атрибутом рэперов и крутых бандитов. Но безопаснее чувствовал себя внутри бронекапсулы на колесах. Официально такая машина должна была выдержать выстрел из ручного гранатомета, но директор читал слишком много оперсводок, чтобы знать: защитит максимум от очередей из «Калашникова».
В нынешний бурный век это лучше, чем ничего. Тем более в Эр-Риаде, под спокойным фасадом которого скрываются мощные внутренние противоречия и конфликты с соседями. Недаром во главе и в хвосте колонны шли БТРы местной полиции. «Сколько еще продержится королевство?» – и ДНР горячо возжелал, чтобы саудитская «мина замедленного действия» не рванула, пока он занимает свой пост. Когда она жахнет, Ближний и Средний Восток изменятся кардинально. Чего никому не хочется, во всяком случае, в Вашингтоне, во всяком случае, пока. Опыт войн в Ираке и Сирии не настраивал на оптимистический лад.
Глава 13
Эпикриз
Записи отличались подробностью и сопровождались комментариями. Очевидно, Алехин полностью следовал её советам и не притворялся перед самим собой. Или притворялся, но тогда был лучшим психологом, чем Мария. Хотя в его шпионских способностях не сомневалась, представлялось невероятным, чтобы измотанный недугом и лечением человек сумел в краткий срок так глубоко проникнуть в глубины онкопсихологии. Закончив чтение, Шпагина отложила в сторону дневник и подняла голову: в серых «дисплеях» напротив бежали телетитры её мыслей, будто она произносила свои догадки вслух. Не сильно удивилась, некоторые пациенты приобретали способность видеть врачей насквозь. И только единицы могли также легко и честно заглядывать в свою душу.
– Матвей Александрович, – попыталась сгладить момент, – ваши заметки очень ценны для понимания изменений в психике людей, оказавшихся в подобном положении.
– Дарю. Используй, если надумаешь писать научную статью или диссертацию. Без указания имени – не хотел бы, чтобы узнали, сколько горечи и ненависти во мне. Сам удивляюсь: лекарства действуют – я превращаюсь в «овощ», а в промежутках между курсами химиотерапии – в желчного социопата. Кремль видится обителью зла, этаким Карфагеном, который должен быть разрушен.
– Довольно типично. Особенно, что касается поисков причин заболевания, перекладывания вины на власти и общество, тяги к богоискательству. Поражает честность изложения.
– Тебе спасибо, что посоветовала быть искренним с самим собой, отмечать каждый новый момент. Только поэтому я ещё способен видеть разницу между прежним и нынешним состоянием ума, осознавать, что в мыслях моё исконное, а что привнесено проклятой хворью. Поверь, не хочу меняться из-за рака. Хочу остаться таким, каким меня знали семья, друзья, я сам, – навернулись слезы, но не смогли остановить последнего откровения. – Только вряд ли смогу.
– Ну, ваше состояние улучшилось, вы вполне контролируете эмоциональные всплески, – поспешила бросить спасательный круг Шпагина. – И эпикриз довольно оптимистический. Думаю, хватит сил не уступить болезни и духовно. Только нужны мощные стимулы и вызовы, способные мобилизовать волю. Желательно встряхнуться. Пассивная борьба должна смениться активной.
– Полагаешь? Хм, подумаю. Поезжай-ка ты к себе, уже поздно. Что со старым хрычем сидеть.
– До свидания, Матвей Александрович.
Архитектура – нимфоманка. То ей по нраву кубизм, то минимализм или еще какой «изм». Кто бы мог предположить, что здания посольств, ранее изобиловавшие колоннами, портиками и прочими приметами государственного величия, превратятся в бетонные крепости. Окна с фасадов исчезнут, решетчатые ограды заменят на противотанковые стены. Что сами дипмиссии! Кварталы вокруг ощетинятся блокпостами и надолбами. И чем страшнее комплекс, чем больше вокруг полиции, тем важнее держава, чей посол прячется внутри. По этим признакам любой может догадаться, что приближается к посольству США даже в дружественной стране. Глава саудовской разведки бывал здесь часто, но даже его каждый раз поражало сочетание безукоризненных костюмов дипломатов и полной боевой экипировки морпехов. «Квинтэссенция американская дипломатии: красивые слова плюс военный кулак».