– Кого?
– Дочь Ванеева действовала как член шпионской организации, работавшей на Запад. Мы сломали ее, и…
– Но почему это не стало известно?
– По приказу председателя она вернулась на прежнее место работы, – ответил Ватутин.
– Климентий, ты имеешь представление о том, что здесь происходит?
– Нет, теперь все смешалось. Я предполагал, что председатель старался укрепить свое политическое положение, но встречи с офицером ЦРУ… скажи, ты уверен в этом?
– Я сам организовывал эти встречи, – повторил Головко. – Первая была обговорена еще до прибытия американцев в Москву, и я занимался лишь деталями. Затем Райан потребовал второй встречи. Он передал мне записку – с искусством новичка, обучающегося в школе КГБ. Они встретились вчера утром в кинотеатре «Баррикады» – я ведь говорил тебе об этом. Климентий, происходит что-то очень странное.
– Да, мне тоже так кажется – Но у нас нет никаких доказательств…
– Что ты хочешь этим сказать?
– Сергей, моя профессия – расследование. В нашем распоряжении всего лишь отрывочные куски информации, которые могут иметь очень простое объяснение. Ничто не приносит такого вреда следствию, как попытка действовать слишком быстро. Перед тем как приступить к делу, нужно собрать воедино все, что у нас есть, и проанализировать. Затем пойдем к моему начальнику, и он даст разрешение на дальнейшие действия. Неужели ты считаешь, что два полковника могут начать такое расследование, не заручившись поддержкой более высокого начальства? Ты должен написать все, что стало тебе известно, и принести мне. Сколько времени тебе понадобится?
– Мне нужно присутствовать на переговорах в… – он взглянул на часы, – через два часа. Сессия будет длиться до четырех вечера, затем прием. Американцы улетают в десять вечера.
– Ты не мог бы отказаться от приема?
– Будет неловко, но придется.
– Тогда приходи ко мне в кабинет в половине пятого, – сказал Ватутин официально. Головко, который был старше по выслуге на год, впервые улыбнулся.
– Ваше приказание, товарищ полковник, будет исполнено.
– Маршал Язов, какова позиция министерства? – спросил Нармонов.
– Не меньше шести часов, – сказал министр обороны. – За это время мы сумеем скрыть наиболее секретные приборы и снаряжение. Как вам известно, мы предпочли бы, чтобы наши объекты совсем не подвергались инспекции, хотя осмотр американских объектов дает определенное преимущество – с точки зрения получения разведывательных материалов.
Министр иностранных дел кивнул.
– Американцы захотят более короткий срок, но, мне кажется, мы сумеем договориться о шести часах.
– Я не согласен. – Головы членов Политбюро повернулись в сторону кресла, где сидел Александров. Лицо главного идеолога партии покраснело от гнева. – Плохо уже то, что мы согласились на сокращение наших арсеналов, но позволить американцам осматривать военные заводы, вынюхивать наши тайны – это безумие!
– Михаил Петрович, мы уже обсуждали это, – терпеливо заметил генеральный секретарь. – Кто еще хочет выступить? – Нармонов обвел взглядом сидящих за столом. Все кивнули, соглашаясь с ним. Генеральный секретарь вычеркнул пункт из повестки дня и повернулся в сторону министра иностранных дел:
– Шесть часов, и не меньше.
Министр иностранных дел прошептал инструкции на ухо помощнику, который тут же вышел из комнаты, чтобы сообщить о принятом решении главе делегации на переговорах с американцами. Затем он наклонился вперед.
– Теперь у нас остался лишь один вопрос: какие виды вооружений будут уничтожены. Разумеется, это самый сложный вопрос. Для его решения потребуется еще одно совещание, причем продолжительное,
– У нас намечена встреча на высшем уровне через три месяца, – напомнил Нармонов.
– Да. К этому времени вопрос должен быть решен. Предварительное обсуждение не встретило сколько-нибудь серьезных возражений;
– Как с американской системой противоракетной обороны? – спросил Александров. – Как дела с этой проблемой? – Снова головы членов Политбюро повернулись, на этот раз в сторону председателя КГБ.
– Мы продолжаем деятельность, направленную на то, чтобы проникнуть внутрь американской программы «Чайный клипер». Как вам известно, эта программа напоминает наш проект «Яркая звезда», хотя есть сведения, что в наиболее важных аспектах этого проекта мы продвинулись дальше американцев, – ответил Герасимов, не поднимая взгляда от блокнота.
– Мы сокращаем наши ракетные вооружения вдвое, тогда как американцы разрабатывают средства сбивать наши ракеты, – проворчал Александров.
– Они тоже сокращают свои ракетные вооружения вдвое, а мы разрабатываем способы уничтожать их ракеты, – заметил Нармонов. – Михаил Петрович, мы занимались этой проблемой на протяжении более тридцати лет и вкладывали в противоракетную оборону намного больше сил и средств, чем они.
– Не говоря о том, что нам удалось дальше их продвинуться в испытании нашей системы, – напомнил Язов. – И…
– Американцам это известно, – вмешался Герасимов. Он имел в виду испытание, за ходом которого наблюдали американцы со своего самолета «Кобра-Белл», но Язову это не было известно, и даже КГБ не знал, каким образом американцам удалось обнаружить испытание. Известно было одно – американцы знали о нем. – Не забудьте, у них тоже есть разведслужбы.
– Но они никак не упомянули об этом, – произнес Нармонов.
– Иногда американцы предпочитают хранить молчание о том, что им становится известно. Они обращают наше внимание на определенные аспекты нашей деятельности в области стратегической обороны, но не на все, не желая раскрывать свои методы получения такой информации, – небрежно объяснил Герасимов, – Не исключено, что и они провели аналогичные испытания, хотя нам об этом неизвестно. И американцы умеют хранить тайны. – Таус-сиг так и не удалось получить сведения по этому вопросу. Герасимов откинулся на спинку кресла, давая возможность высказаться остальным.
– Иными словами, обе стороны будут продолжать вести работы, как и раньше, – сделал вывод Нармонов; •
– Если нам не удастся добиться от них уступок, – сказал министр иностранны х дел – – Впрочем, это маловероятно. Кто-нибудь из сидящих вокруг этого стола хочет, чтобы мы ограничили свои исследовательские программы, направленные на создание противоракетной обороны? – Присутствующие ответили на этот вопрос молчанием. – Тогда почему мы рассчитываем, что американцы пойдут на это?
– А вдруг им удастся опередить нас? – резко бросил Александров.
– Отличный вопрос,. Михаил Петрович, – тут же воспользовался предоставившейся возможностью Нармонов. – Почему американцам все время удается опережать нас? – обратился он к руководителям страны, собравшимся в зале. – Им удается это не потому, что они кудесники, а всего лишь по той причине, что мы предоставляем им такую возможность, потому что наша экономика не функционирует с достаточной эффективностью. Из-за этого у маршала Язова не хватает вооружений, в которых нуждается его армия, из-за этого нашему народу не хватает хороших товаров, позволяющих им повысить свой жизненный уровень, и это лишает нас возможности смотреть на западные страны как на равные нам.
– Наше вооружение делает нас равными! – возразил Александров.
– Но в этом у нас нет никакого превосходства, потому что и у Запада есть вооружение, правда? Кто из вас удовлетворен тем, что мы всего лишь равны Западу? Да, наши ракеты делают нас равными, – согласился Нармонов, – но величие нации не ограничивается способностью убивать. Если мы хотим превзойти Запад, не следует полагаться на ядерные боеголовки – если только вы не хотите, чтобы хозяевами на Земле стали китайцы. – Нармонов сделал паузу. – Товарищи, если мы действительно хотим одержать победу, нужно оживить нашу экономику!