Много лет Григорий Васильевич предлагал и для наших киностудий создать логотипы. От него отмахивались, словно он предлагал мужчинам губную помаду. Наконец мечта сбылась. Большаков посоветовался со Сталиным, и тот дал добро:
— Пусть там фигурируют Кремль как символ Москвы, красная звезда, серп и молот — как символы советской власти.
Усадили десяток художников, чего они только не напридумывали, пока не родилось совершенно неожиданное решение: серп и молот в руках у рабочего с колхозницей — скульптуры Мухиной, а звезда — на Спасской башне Кремля, стоящей позади них сбоку.
— Тут даже больше смыслов, — сказал одобрительно тогдашний директор «Мосфильма» Антонов.
— А еще, — придумал с ходу Александров, — скульптура изначально будет стоять в профиль, а затем медленно повернется лицом к зрителю.
И у «Мосфильма» появился логотип, впервые использованный в этой кинокомедии Александрова.
Если Григория Васильевича спрашивали, когда выйдет «Весна», он с улыбкой отвечал:
— Весной.
Но его самая лучшая картина вышла к лету. В начале осени «Весну» повезли в Венецию, и там ей присудили приз за оригинальный сюжет и режиссуру. А по всей стране полетели новые песни Дуни — «Весенний марш», с которого начинается картина («Товарищ, товарищ, в труде и в бою…»), песня про весну («Журчат ручьи, слепят лучи, и тает лед, и сердце тает…») и бравурная «Заздравная», которую сразу же стали исполнять на всех торжественных балах.
Весна мира, весна любви, весна счастья шла по разрушенной, но воскресающей послевоенной стране!
Глава двадцать третья. Мальчики и девочки
Больше всего потрясало то, что их и не допрашивали, их с сатанинским наслаждением истязали, жгли, резали, секли проволокой, втыкали под ногти иголки.
Художественным руководителем адского театра выступал Василий Соликовский. Высокий, здоровенный, не руки, а лапы, на тяжелом подбородке глубокая ямка, о таких в его родной Винницкой области с гордостью или с завистью говорят: гарный дядька. В тридцатые годы переехал в Донбасс, подался в шахтеры и вскоре заведовал шахтой поблизости от поселка Краснодон, незадолго до войны получившего статус города. А когда сюда пришли немцы, «гарный дядька» появился в Краснодоне уже в ином начальственном жанре — капитан немецкой жандармерии Эрнст-Эмиль Ренатус поставил его во главе полицаев и поручил создать укнапо — украинскую национальную полицию. И Соликовский сколотил отряд из полутора сотен человек.
В октябре весь Краснодон увидел листовки: их разбрасывали по улицам города, приклеивали к стенам домов и заборам. В листовках говорилось: «Не верьте немцам! Сталинград сражается. Фашистов бьют. Победа будет за нами!» Около пяти тысяч листовок собрали полицаи. Седьмого ноября краснодонцы проснулись и увидели красные флаги, развевающиеся над крышами города. Восемь полотнищ сняли полицаи. А в начале декабря запылала биржа труда, сгорело две тысячи рабочих карточек на юношей и девушек, предназначенных к угону в германское рабство. То ли случайность, то ли диверсия. Каждый раз полицаи ловили наобум несколько человек, пытали, расстреливали и отчитывались о проделанной работе Ренатусу. Но после уничтожения биржи начальник немецкой городской жандармерии Зонс, разгневавшись, выразил недовольство тем, как Соликовский исполняет свои обязанности.
— Не казнить по факту, а предотвращать эти факты! — орал он, а переводчик Бурхард переводил и тоже при этом орал.
В конце декабря ограбили машину с новогодними подарками немцам — шоколад, печенье, шнапс, сигареты. Кто-то юркнул в медленно ползущий по плохим дорогам грузовик, выбросил несколько ящиков и стащил их. Каждый полицай ознакомился с внешним видом пачек и бутылок, и уже первого января на рынке попались на продаже сигарет двое юношей. Ими оказались Евгений Мошков и Виктор Третьякевич. На следующий день попался Евгений Почепцов, а потом посыпались один за другим юноши и девушки, мальчики и девочки, одни из них стойко переносили пытки, другие не выдерживали дикой боли и выдавали целыми списками, иной раз просто называя всех своих знакомых и одноклассников. Выслуживаясь перед немцами, Соликовский радостно рапортовал о раскрытии крупной организации подпольщиков, которую одни называли «Молот», другие — «Молодая гвардия». То, что они не убили и даже не ранили ни одного фрица, не важно. Листовки, флаги, биржа, новогодние подарки — уже достаточно.