Шереметевский колокол отлит Ф. И. Шереметевым для села Новгородни в 1620 г.
Колокола на колокольне Ивана Великого первоначально висели на деревянных балках, а во второй половине XIX века перевешены на железные. На Филаретовской пристройке и на звоннице колокола были перемещены с деревянных балок на металлические в начале XX века.
Детище московских литейщиков
Утвердивши форму в глине, Обожженную огнем, Выльем колокол мы ныне, Ну, живей, друзья, начнём!
Совершенствование творчества московской школы литейщиков лучше всего видно в последовательном развитии технологического процесса производства колоколов, от знаменитого годуновского колокола, отлитого Андреем Чоховым через несколько вынужденных переливок, и до отлитого И. Ф. Моториным Царь-колокола.
Годуновский колокол (1599 г.) находился на Ивановской площади Кремля и своими размерами и красотой удивлял всех, в том числе иностранцев. Архиепископ Арсений Елассонский, посетивший Москву в царствование Бориса Годунова, писал: «Он же (Борис Годунов.— Н. 3.) отлил два больших колокола, один для Москвы в патриархию, в который звонят в большие праздники, а другой в монастырь святой Троицы. Подобной величины колоколов и такой красоты нельзя найти в другом царстве во всем мире».
Другой иностранный путешественник Пётр Петрей де Ерлезунд, свидетельствовал о том, что звонят в этот колокол «в большие праздники, также, когда приезжают из чужих краёв послы». «Для звона употребляются двадцать четыре человека и даже более,— добавляет Адам Олеарий,— они стоят на площади внизу и, ухватившись за небольшие верёвки, привязанные к двум длинным канатам, висящим по обеим сторонам колокольни, звонят таким образом все вместе, то с одной стороны, то с другой стороны».
Во время одного из пожаров в Кремле годуновский колокол, весом 33 т 600 кг, упал и разбился.
В 1651 г. снова заговорили об отливке ещё более крупного колокола, весом 8 тыс. пудов.
Царь Алексей Михайлович сначала хотел поручить отлив нюренбергскому мастеру Гансу Фальку, который работал в то время на московском Пушечном дворе. Ганс Фальк потребовал для выполнения этого задания пять лет, заявив при этом, что медь от старого колокола в дело не годится. Русские же мастера, работавшие в это время на Пушечном дворе (Данило Матвеев, сын его Емельян, ученики Кирила Самойлов, Василий Борисов и Семён Симонов), заявили, что они могут выполнить такое «большое колокольное дело», причём будут «и слова и травы» на колоколе положены так же, как кладёт их Фальк.
Они считали также, что медь от прежнего колокола годится в переливку. Кроме всего прочего они обещали выполнить все работы не в пять лет, а за один год.
На челобитной, в которой мастера изложили свои соображения, царь написал: «Тот колокол перелить Пушкарскому приказу русским мастерам по их челобитию».
Искусные литейщики слово своё сдержали: колокол в 8 тыс. пудов был отлит с одного раза, поднят и подвешен. Его звон в декабре 1654 г. встречал русских воинов, возвращавшихся из Польского похода.
Царь остался очень доволен работой Емельяна Данилова и в награду дал ему во владение 500 крестьянских семейств. Но талантливый мастер отказался от царского дара: «Я бедный человек,— говорил он,— и не имею сил справляться с рабами, для меня достаточно ежедневной милостыни паря». Тогда царь приказал платить ему по динару в день до конца жизни, а после него — его детям. Умер Емельян Данилов в 1654 г. от моровой язвы.
Во время очередного испытания нового колокола, звук которого распространялся до 7 вёрст, он разбился от слишком сильного удара. На предложение вновь перелить колокол откликнулся один из мастеров, переживших моровую язву,— «молодой человек, малорослый, тщедушный, худой, моложе 20 лет, совсем ещё безбородый... Этот человек, явившись к царю, взялся сделать колокол больше, тяжеловеснее и лучше, чем он был прежде, и кончить эту работу в один год». Этим мастером был Александр Григорьев.
Описание технологического процесса отливки и подъёма огромного колокола, по счастливой случайности сохранившееся в путевых записках Павла Алеппского, подробно знакомит нас с мастерством замечательного русского литейщика.
Для отливки колокола была вырыта огромная яма, которую снизу доверху выложили кирпичом. Внутри её устроили печь, которая должна была топиться днём и ночью. Замешав глину, выложили из неё сердцевину (болван) формы колокола и высушили. Потом наложили второй слой глины (рубашку) толщиной, как стенки колокола. Затем приступили к устройству верхней формы. Сначала из железных кривых, согнутых, как лук, с крючками на концах прутьев сплели вокруг всей формы каркас. Потом его тщательно обмазали глиной с внутренней и внешней стороны. После просушки затвердевшую форму надёжно привязали верёвками к большим медным блокам, укреплённым на четырёх дубовых столбах. Затем множество стрельцов повернули вороты, и верхняя часть формы поднялась. Под неё подвели толстые брусья и таким образом укрепили. Мастер вырезал на форме необходимые надписи и изображения.
Следующий процесс — это разрушение второго слоя глины (рубашки), очистка формы и смазка её салом и жиром, чтобы во время отливки металл без помех заполнял все свободное пространство. Когда форму установили на место, каменщики сложили вокруг неё прочную стенку из нескольких рядов кирпича, чтобы форма выдерживала большое давление, создающееся при заливке колокола.
Для плавки металла построили пять кирпичных печей, связанных железом снаружи и внутри. Снизу от отверстий в каждой печи шли желоба к форме колокола. После загрузки металлом всех пяти печей дверцы их замазали и развели огонь, который поддерживали в течение трёх дней, пока медь не расплавилась. Затем открыли отверстия у печей, и медь потекла по желобам к литниковой чаше поверх ушей колокола. Во время литья в одном из желобов образовалась трещина, и часть меди вытекла. Немедленно дополнительно доставили медь и серебро, загрузили все это в одну из печей, что обеспечило полное наполнение формы колокола. Готовый колокол остывал три дня.
Для его подъёма установили 16 машин. Каждую из них приводили в движение 70 — 80 стрельцов, а над канатом каждой машины сидел специальный человек, руководивший их деятельностью. Колокол подняли за три дня, повесили над ямой на высоту человеческого роста и укрепили брёвнами. Тогда подвесили железный язык весом 4 т. Длина его была в полтора человеческого роста. К языку привязали четыре длинные верёвки, и около сотни стрельцов стали тянуть с четырёх сторон. Раздался гул, подобный грому. Бревна, на которых висел колокол, колебались от его движения и трещали.
Успенский колокол 1655 г. (из альбома А. Мейерберга)
Вся работа по отливке этого колокола продолжалась от начала февраля до 1 декабря, т. е. в течение 10 месяцев. Александр Григорьев сдержал данное им обещание отлить колокол раньше годичного срока.
Посетивший Москву в 1661 г. барон Мейерберг застал Большой Успенский колокол лежащим на земле. Предполагается, что постройка, на которой был подвешен колокол, не выдержала, и колокол упал без повреждения на землю.
Подъём колокола в 1674 г. (из альбома Пальмквиста)
Э. Пальквист поместил в своём альбоме картину вторичного подъёма этого колокола на отдельную пристройку при колокольне Ивана Великого. Поднятый в 1674 г., он висел на колокольне до 1701 г., когда во время большого пожара в Кремле снова упал и разбился.
Великан
Лил сей колокол российский мастер Иван Фёдоров сын Моторин с сыном своим Михаилом Моториным.
В 1730 г. императрица Анна Ивановна, пожелавшая оставить своеобразную память о своём царствовании, указала перелить разбитый колокол Григорьева с добавлением металла и довести вес колокола до 10 тыс. пудов.