Почему Ты думаешь, что я хочу Тебя вырвать из Одессы так, чтобы прервать Твои любимые занятия? Неужели мне было бы приятно видеть скучающую жену? Можешь быть уверенной, что насильно никогда удерживать не буду. Будем вместе жить, сживемся, и убедишься, что все это страхи напрасные. Ближе меня узнаешь — и тогда легко будет нам понять друг друга. Теперь я думаю, что в Тебе сидят ангел и чертенок. По очереди они выскакивают. Ангела люблю, чертенка — нет. Писать нежностей не буду. Ты их не любишь, да и к чему? Господь да сохранит Тебя.
Сердечно любящий Тебя жених Алексей.»
«Дорогая моя невесточка!
Просил Тебя прочесть оба письма, подлежавших уничтожению, потому что Ты их не уничтожила. Могла бы строить себе бес знает что, так лучше, чтобы Ты их прочла и знала, что я передумал. Ведь через 4 дня Ты будешь, если Господу угодно (а я на это надеюсь), моей дорогой женой и нужно, чтобы в отношениям Твоих кму-жу было все чисто. Я верю Тебе и Твоим письмам, а потому верю, что Ты меня любишь также, как я Тебя люблю. Мне не тело Твое нужно, а душа. Уверен, что Ты ее мне отдашь…»
10 ноября они обвенчались, и произошло это в Ковеле, в церкви драгунского полка. Невеста была одета в серое дорожное платье и белую шляпу, жених по этому случаю нарядился в парадный мундир…
В мемуарах С. Ю. Витте кроме всего прочего есть упоминание о том, что его двоюродная племянница Н. В. Желихов-ская вышла замуж за корпусного командира.
Тогда еще Брусилов не был выдающимся генералом, принесшим славу своей родине.
Изначально ничто не предвещало такой героической карьеры выпускнику пажеского корпуса. Он принял участие в кампании 1877–1878 годов, затем стал преподавателем, далее — начальник офицерской кавалерийской школы, командир гвардейской кавалерийской дивизии, начальник армейского корпуса. Его жизнь должна была пройти тихо и мирно. Но в 1916 году он, может быть, несколько неожиданно для всех демонстрирует великолепные способности, командуя Юго-Западным фронтом. Его войска прорывают австро-германский фронт и занимают Голицию и Буковину. Эти действия едва не нейтрализовали Австро-Венгрию, заметно улучшили положение французов, помогли итальянцам в Трентино и заставили Румынию присоединиться к державам Антанты.
Эту блистательную операцию назвали в честь Брусилова его именем…
ПАДШИЕ АНГЕЛЫ
Странные иногда вещи проделывает с нами судьба. То ласкает и нежит, даруя высокое положение и благородное происхождение, то вдруг, как бы ставя безжалостный эксперимент, бросает вниз, лишая всего. Будто ей интересна наша реакция: будем ли роптать или же смиренно понесем свой крест, свято веря, что справедливость в конце концов восторжествует.
Трудно представить себе, что чувствовали те, кто прямо из уютных кабинетов и фешенебельных особняков попадал в сталинские лагеря.
Многие из них, еще не вполне придя в себя и не осознав до конца случившееся, верили, что это ненадолго, что это просто дурной сон. Компетентные органы во всем разберутся, накажут виновных, а они вернутся к своим привычным делам, и все будет по-старому.
Все эти люди объясняли свое падение происками врагов и агентов капитализма. Без вины виноватые, они верили, что именно эти «враги», стремясь навредить Советскому Союзу, стараются истребить всех его верных сынов. Они клевещут на преданных партийцев, добиваясь их морального, а то и физического устранения. Что бы ни происходило вокруг, люди продолжали верить в отеческое отношение к ним любимого вождя. Он непременно защитит их и позволит с двойным рвением снова и снова доказывать свою преданность.
Партия непогрешима, она всегда права и решения ее всегда справедливы. Люди вставали и ложились с единственным лозунгом на устах: «Да здравствует великий вождь Сталин!»
В лагеря отправлялись целыми семьями. Сначала отцы, затем жены, а после и дети. Не дай бог оказаться членом семьи «врага народа» — человек сурово карался даже за это. Особенно тяжело было пережить падение с пленительных кремлевских высот. В далеких лагерях томились сотни жен высокопоставленных «врагов народа» — Гамарника, Постышева и других.
Попадая в лагерную среду, все они очень по-разному реагировали на этот удар судьбы. Кого-то обуревала ярость, кто-то жил там долгие годы с наивной надеждой, другие принимали все со сдержанным достоинством. Но почти все они писали письма тем, кто мог хоть как-то облегчить их судьбу.
Попала в лагерь и дочь Бонч-Бруевича — Елена Владимировна. Она была женой Леопольда Авербаха — литературного и партийного функционера 20—30-х годов. Его мать была родной сестрой Якова Свердлова — шефа ОГПУ, в довершение ко всему Генрих Ягода был мужем сестры Леопольда — Иды. Но и это еще не все. Двоюродный брат Авербаха — Адик Свердлов являлся одним из ведущих следователей НКВД. Как видим, более элитную семью еще поискать надо. Но никакое родство в результате не спасло Иду от ареста. Сначала она получила 5 лет лагерей, но уже через год приговор пересмотрели и Иду расстреляли.