Но то японские дипломаты. Их специфический интерес можно понять. А что же наши Горчаковы и Чичерины? Они-то почему, закрыв глаза на все экономические расчеты, добавляют в это “блюдо” перчика и давят на специалистов из российских рыбоохранных ведомств: “Скорее соглашайтесь. Причем здесь рыба, если есть интересы высокой политики”?..»
Не знаю, я не специалист в вопросах высокой политики, а поэтому разбираться в том, насколько правильное решение принял Российский МИД, не могу. Впрочем, все же хочется, чтобы снова не вышло так: «Хотели как лучше, а получилось, как всегда».
И, вместе с тем, понятно, сколь необходима валюта для развития социальной сферы и разведения лосося на Южных Курилах. Раз уж ее больше негде взять, кроме как допустив японцев в свою территориальные воды, то с этим ничего не поделаешь. Не пострадала только бы от этого рыба.
Заместитель министра иностранных дел России Григорий Карасин склонен смотреть на вещи оптимистично.
«Мы исходим из того, — утверждает он, — что в зоне действия соглашения японские рыбаки смогут заниматься ловом только… на основе российских законов — это однозначно. Как еще можно действовать в наших территориальных водах? Промысел должен осуществляться только в рамках научно просчитанных квот, на основе покупки лицензий, а что мы можем выделить для лова, будет определять Российский Департамент по рыболовству. Финансовая компенсация пойдет на сохранение этих самых морских богатств — в том числе, и силами пограничников, — а также на решение социальных проблем островов».
Кстати, Карасин считает, что о строгом контроле в акватории говорить сложно, поскольку материальное обеспечение пограничников оставляет желать лучшего. У них порой нет даже горючего, чтобы осуществить контроль за браконьерами.
А относительно ущерба, наносимого российскими «теневиками», заместитель министра иностранных дел утверждает, что его размер, действительно, велик. «В частности, — говорит он, — по некоторым данным, потери России только от браконьерского промысла краба в 1995 г. превысили 600 млн. долларов». А согласно информации Дальневосточного таможенного комитета, убытки того же года составили 85 млн. 585 тыс. долларов — «всего с учетом хищений, неуплаты налогов и т. д. доходы отечественного, а не «соседского» японского криминального бизнеса в сфере добычи и реализации морепродуктов ежегодно составляют 12–18 трлн, рублей. Эти цифры в реальности, боюсь, на порядок выше».
Таким образом, соглашение между Россией и Японией как раз и касается наведения порядка в использовании наших ресурсов: «соглашение дает реальную; возможность наладить в этой области взаимовыгодное сотрудничество с соседями, привлечь их капитал для создания и модернизации мощностей по воспроизводству уже основательно пострадавших живых ресурсов». Что же касается самих «живых ресурсов», о которых мы склонны проявлять столь великую заботу, то они в этом деле остаются в стороне, что само собой подразумевается. Как считает Карасин: «ему, бедному (это о крабе — В. К.), все равно, кто его варварски истребляет».
Что ж, с таким утверждением трудно не согласиться. Остается ждать и надеяться, что новое решение в действительности окажется столь эффективным, как об этом говорится.
ХРАНИТЕ ВАШИ СБЕРЕЖЕНИЯ В ЗОЛОТЫХ СЛИТКАХ
Бедный человек смеется чаще и беззаботнее, чем богатый.
Жалостливый не бывает богат; богатый — наверное, не жалостлив.
В последний день июня 1997 г. россияне получили право на покупку золотых слитков. Теперь, согласно постановлению правительства, мы имеем возможность вложить наши сбережения в золото. Не в золотые кольца, браслеты, монеты, статуэтки, а в желтые металлические прямоугольники, весом в двадцать, пятьдесят, сто, пятьсот граммов, а то даже и целыми килограммами. В то же время банкиры получили право на продажу этих слитков населению, на их хранение, что расширило круг деятельности отечественных банков.
Это явилось своего рода победой в затянувшейся борьбе всех против всех: между банками и государством, еще недавно имевшим исключительную монополию на золотой рынок страны, между банками и Гохра-ном, между коммерческими банками и Центробанком, который имел и продолжает иметь привилегированное положение в этом отношении. Однако, победа, как водится, расколола победителей. Одни банки восприняли постановление правительства как величайшее благо и тут же принялись петь дифирамбы и говорить о «новой эре» в истории золотого рынка России. Другие не выражали свои эмоции столь бурно, а наоборот, отнеслись к нововведению скептически: мол, за настоящую либерализацию предстоит еще долго бороться.