— Понимаешь теперь, в чем дело? Старая тема, вечная тема.
— Деньги? — понимающе хмыкнул Гизли.
— Они, проклятущие. Удачно вышла замуж юная скромница, мисс Джулия Тирренс. Весьма удачно!
— Удачно ли? Шеф, вы сейчас не шутите?
— Ни минуты. Серьезен, как никогда. Карлос ди Сампайо любил свою жену так сильно, что немного стыдился этого. Он смущался не зря: добрый католик обязан любить Пресвятую Деву, потом — ту, которая его родила, и только потом — супругу. Ее место — третье, и ни ступенькой выше.
Нет, Карлос ди Сампайо после венчания и свадебных торжеств «не стал на путь богохульства и порока» — как говорят святые отцы. Просто ярче всех звезд небесных, ярче Солнца и Луны, и всех сокровищ мира, для него воссияла она. Юная Джулия Тирренс, обычная, скромная машинистка. «Роза Эдема» — так он ее называл в своих письмах. Или вот еще: «белая роза в росе». Наперекор семье, он женился на ней и подарил ей свой титул и богатство. Лучше бы он появился на свет в обычной семье, попроще. Либо родовитой, но бедной. И тогда Карлос и Джулия остались бы живы. Воспитывали дочерей, работали, отдыхали на море… эх.
На беду, Карлос ди Сампайо оказался знатен и богат. Причем, настолько, что его убийца, в ослеплении своем, забыл о родственных узах. Какие тут узы, когда на кону — миллионы?!
Гизли вытаращил глаза. Он сейчас не ослышался? Неужели…
— Миссис Тирренс? Старуха приговорила родную дочь…
— …и зятя. Именно так все и произошло. Умница, на лету ловишь.
— Да вы же сами… — замялся громила-стажер.
— Я намекнул, а ты все понял. Говорю же, молодец. На чем я остановился? Ах, да. Задумано было элегантно и убийственно просто. Я даже представляю — как это выглядело, — господин комиссар тихо выругался. — Старая дама, расточая нежные словечки «деточкам и малюточкам», от души накормила их своими пирожными. Тогда еще не столь знаменитыми, но вкусными. Убийственно вкусными.
Внутрь которых она щедро насыпала, своих «добрых специй» — прямо-таки, в убойной концентрации. Поэтому лица покойных супругов, по словам очевидцев, полицейских, и дорожного патруля — скорее, напоминали кошмарные маски — есть такие, от одного вида оторопь берет. И никому в голову не пришло, да и прийти не могло: причиной тому не только адская боль, пресловутый болевой шок, но и кошмар, пережитый ими наяву. Что именно эти видения, эти галлюцинации и привели к автокатастрофе и, как следствие, к летальному исходу. Разумеется, нам ни дано не узнать, какие кошмары пригрезились несчастному Карлосу ди Сампайо, от каких чудовищ или преступников, от какой опасности он уходил на запредельной скорости, пересек разделительную полосу, вылетел на обочину — и, на полном ходу, врезался в бетонный столб ограждения. Черт подери, 170 миль[i], 170… Миша, ты это себе представляешь?!
Громила-стажер лишь в ужасе замотал головой — нет-нет-нет, это невозможно. Гарантированная смерть… молниеносная. Как сказал бы циник Тед Новак: штраф за такое дикое превышение скорости платить будет уже некому, угу. Разве что, святому Петру. Или кто там вас еще встретит.
— Шеф, а как вы догадались?
Господин комиссар вздохнул. Достал карандаш. Переложил его справа налево, потом — слева направо. И, наконец, сломал его и, в ярости, швырнул в стену.
— Перед отъездом миссис Тирренс накормила «деточек и малюточек» обедом из пяти блюд, а на десерт — подала «кремовые розы». Они даже толком не успели перевариться. Это все есть в протоколе — рассказ старухи, отчет патологоанатома, дорожного патруля. Все документы сохранились в архиве, все есть — пока что. Срок давности за то убийство, которое таковым и не признали до конца, истекает в этом году. Буквально, на днях. Никто не ковырялся в подробностях еще тогда, не станет делать этого и сейчас. Дело спустили на тормозах, будто замяли. Благородное семейство ди Сампайо — безмолвствует. Они будто онемели там все. Или сами немного умерли… на время. Древняя аристократическая фамилия не одобряла этот брак, очень сильно не одобряла — Карлосу, как единственному отпрыску древнего рода и, как следствие, наследнику миллионного состояния, уже приготовили достойную партию. Вначале парень был совсем не против и не спорил с родней… пока не приехал развеяться и не попал в наш город. И тут-то его и подкосило.
— А…?
— Бэ. Дело закрыто и «похоронено» в архиве города Порталегри. На подъезде к нему и произошла та катастрофа. Мне рекомендовали — очень, очень настойчиво! — не лезть, куда не просят.
— Там? — Гизли показал глазами на потолок.
— Угу.
Господин комиссар помолчал немного и добавил: