Мартин отправил очередные три клина, которые также были проглочены. Когда тварь свернулась, он снова закричал, чтобы она открылась. Когда из полусотни заготовленных клиньев в куче осталось чуть больше половины, твари надоело глотать невкусное и колючее угощение. Она опустила щупальца вниз и, раскачиваясь, поползла в сторону Мартина. Двигалась она, цепляясь за землю. Когда щупальца отрывались от дороги, раздавался тот самый звук, за который тварь прозвали чавкающей мельницей.
Как только чудище начало перемещаться, Мартин побежал. Он бежал по кругу, огибая противника, пока не достиг второй кучи клиньев. Подождал, пока тварь повернется в его сторону и отправил очередную порцию угощения. На этот раз вместо орешника полетели кленовые клинья. Тварь ползла к охотнику, проглатывая все отправляемые снаряды. Мартин успел сделать больше двадцати бросков, пока дистанция не стала слишком опасной. После этого он снова побежал по кругу, пока не вернулся к первой куче клиньев.
Тварь за это время успела разозлиться не на шутку. Каждая новая колючка добавляла ей неудобства, а добыча дразнила почти что на расстоянии вытянутых щупалец. Чудище поползло быстрее, чавканье слилось в один непрерывный звук. Началась самая трудная часть. Мартин бросал четыре-пять кольев и бежал вокруг булькающей от злости твари. Снова бросал и снова бежал. Задерживаться было нельзя.
Минут через двадцать Мартин бросил последний кол. К этому времени он успел изрядно запыхаться. Если бы не охотничье зелье, поддерживать такой темп он бы точно не смог.
Тварь уже начала истекать черной слизью. Если ее оставить в покое, то через несколько часов она переварит проглоченные клинья. Чавкающая мельница вполне способна проглотить повозку с лошадью. За ночь она переварит все кроме железа и камня, а потом не спеша выдавит из себя остаток. Это подтверждали лежащие на дороге железные обода от колес, несколько топоров без топорищ и согнутый поржавевший меч. Но двигаясь, тварь ранила сама себя проглоченными клиньями. С каждой минутой на дорогу вытекало все больше черной слизи.
Теперь главное не дать твари остановиться и залечить повреждения.
— Эй бурдюк с щупальцами, чего встал⁈ — закричал Мартин, привлекая остановившегося монстра — Я что один должен бегать?
Тварь среагировала на голос неожиданно бурно. Выстрелила в сторону наглой добычи щупальца, схватилась за землю и сильно потянула. Массивное тело переместилось на несколько саженей и сразу снова вперед полетели щупальца. Вместо бульканья раздался противный писк на грани слышимости.
Одновременно со звуком, от которого сразу заныла голова тварь ударила образами. Перед глазами Мартина поверх дороги и деревьев начали появляться черно-красные кляксы. Линия горизонта начала вращаться. Мартин поспешно вытащил платок, пахнущий кулисьей желчью и быстро вдохнул. Лекарство подействовало мгновенно. Как будто с глаз сорвали грязную паутину. Но от едкой вони старик закашлялся и споткнулся на бегу. Балансируя, охотник махнул рукой и платок улетел куда-то в сторону. И это было очень плохо! Но искать упавший платок времени не было. Несколько секунд Мартин бежал на максимальной скорости, с трудом оторвавшийся от ускорившейся твари. Разорвав дистанция, он сбавил темп, пытаясь отдышаться.
Когда бывалые охотники за кружкой доброго пива рассказывают о огнерожденных тварях, то Чавкающую мельницу называют хитроумной бестией. Еще бы! Устраивает ловушки, наводит мороки, забирается охотникам в голову. Но опытные люди знают, что это на редкость тупое чудовище. Да оно влияет на мысли, вызывает образы. Но эта тварь сама не разумна, хотя и хитра. Она не умеет общаться, не может внушить конкретную мысль. Она лишь действует на эмоции, а образы жертвы придумывают сами.
Основная тактика у чавкающей мельницы — внушить жертве безмятежность и расслабленность, всячески отводя от себя внимание. Так и получается, что путник, идя по дороге, начинает любоваться цветами или бабочками. Когда ловушка окажется в паре шагов, хищник может вызвать образ чего-то желанного и радостного. Так человек может увидеть своего близкого, по которому скучает или колодец во время жары. Один купец рассказывал, что увидел посреди дороги ковер, на котором сидели несколько обнаженных красавиц с кувшином вина. Он узнал лицо своей смазливой соседки, на которую давно облизывался. А потом вспомнил, что она умерла полгода тому от лихорадки. Благодаря этой мысли он и спасся, не дойдя до чавкающей мельницы несколько шагов.
Если же жертва не поддается на обман и ухитряется сбросить сладкие грезы, то следующим идет удар страхом. Чудище вызывает одновременно страх и апатию, стремясь обездвижить на несколько секунд, одновременно начиная двигаться. Если убежать от мельницы шагов на тридцать, она перестанет действовать, так как на таком расстоянии сильно давить на голову она уже не может, а двигается тварь медленно.
Но если приблизиться к твари и остановиться, да плюс пошуметь, то она обязательно атакует снова.
Вдвоем или втроем охотники страхуют друг друга с помощью веревки. Один, играя роль приманки подходит и кричит, а потом начинает отходить, вынуждая мельницу двигаться за ним. Если ему станет плохо, то товарища оттянут его на безопасное расстояние за веревку. Так нужно погонять тварь минут тридцать, чтобы она разворотила себе клиньями утробу и истекла слизью.
Дело нехитрое, но в одиночку очень опасное. Мартина за веревку никто не вытянет, а без кулисьей желчи, наваждение сбросить трудно. Значит, слишком близко подходить нельзя. Нужно дразнить тварь на максимально длинном поводке, чтобы она сильно не ударила по мозгам.
Следующие полчаса показались Мартину невероятно долгими. Он подходил к мельнице на расстояние десяти шагов и разворачивался. Потом кричал и начинал бежать. Тварь била волной кошмаров и начинала двигаться. Несколько секунд охотник бежал, закрыв глаза и твердил себе: «Не сворачивать! Не сворачивать!…». Возникающая на первом шаге тяжесть постепенно отпускала. Можно было пройти еще шагов двадцать и передохнуть. Потом все повторялось. несколько раз тварь начинала действовать, пока он еще подходил. Тогда нужно было развернуться уже под ударом. И обязательно закрыть глаза. Если ты четко знаешь, что глаза закрыты, то не веришь тому, что видишь. А увидел за эти полчаса Мартин многое. Когда один образ притуплялся, подсознание выбрасывало новый источник страха. Несколько раз он бежал навстречу оскалившейся гиене. Эта тварь погрызла ему ногу, когда ему было девять лет. Мартин сосредоточился на той мысли, что отец зарубил эту тварь и страх отступил.
Но в следующий раз у него на пути возникла стена огня. Когда ему было двенадцать, в жаркое лето случился пожар и в горящем хлебу остался теленок, которого Мартин любил. Он попытался его спасти, но наглотался дыма и чуть не сам не погиб. Теперь он снова чувствовал, как обгорают волосы и брови и слышал тревожное мычание погибающего в внутри гигантского костра друга.
Мартин думал о том, что он давно вырос и уехал из родительской деревни. И уже лет двадцать не видел ни коров ни телят. Рядом с Сабарканом держат только коз и баранов.
Отбежав очередной раз на безопасное расстояние, охотник позволил себе отдохнуть целых три минуты, которые потратил на оценку состояния противника. Участок дороги и прилегающая территория были обильно покрыты черной слизью. Чавкающая мельница стала ниже где-то на сажень, зев пасти был приоткрыт и из него сочилась тошнотворная жижа. Словно сломанные зубы торчали наружу концы нескольких кольев. Тварь вздрагивала и кренилась то в бок, то вперед-назад. Нутро у нее уже было изрядно повреждено. Еще немного и тварь должна сдохнуть. Но и Мартин устал. Устали ноги и устала его воля, без которой невозможно продолжать этот забег наперегонки со страхом и смертью.
— Милостливая, сохрани! — Мартин глубоко вдохнул и пошел к чудовищу, — Ты, куча отбросов, когда ты наконец развалишься⁈
Тварь не реагировала, хотя охотник подошел на расстояние шести шагов.
— А ну просыпайся, гнилой бурдюк! Не заставляй честного охотника ждать! Мне еще твои потроха доставать, да чистить!