Узнав о родственной связи между ними, Гервей уловил сходство, когда ввели дочь, несмотря на разницу в цвете кожи. В отличие от белого отца, она была смуглой красавицей. В обоих угадывались достоинство и смелость. Кроме того, они одинаково относились к Жервезу де Моргону. Она презрительно поморщилась, услышав от Гервея, что ее муж предложил шпионить в пользу Англии.
— Не верьте ни одному его слову, — сказала Айша. — Произошла семейная ссора, и он проиграл. Мы — гражданские лица, и вы обязаны освободить нас.
— Странно, что вы не воспротивились нападению на корабль отца.
Она так побледнела, что Гервей испугался за нее.
— Кто сказал вам, что он мой отец?
— Поль-Арман. И просил отпустить вас.
Айша задумалась. Гервей смотрел на ее поразительную фигуру, сверкающие бездонные глаза, и в нем боролись любопытство и восхищение.
— Надеюсь, мои люди хорошо обращаются с вами?
Айша чуть насмешливо взглянула на него. Капитан позаботился о том, чтобы в каюту доставили матрацы и дважды — утром и днем — пленников водили в гальюн.
— Я готова мириться с таким обращением только в том случае, если буду уверена, что нас освободят.
— А вот это, — Гервей поднялся, — решит адмирал.
В четыре часа на рассвете они достигли южного мыса Менорки. Гервей получил приказ двигаться вперед вместе с другими фрегатами и выяснить, попал ли форт Сен-Филипп в руки французов или на нем все еще развевается английский флаг. В сопровождении «Эксперимента» Гервей обогнул Маон. Ветер затих, и «Феникс» начал дрейфовать к берегу, прямо на скалы, так что пришлось опустить шлюпки и отбуксировать корабль в море. Затем корабль поймал сильный бриз и появился в поле зрения Маона. Выяснилось, что французы держали редут на вершине бухты Святого Стефана, откуда обстреливали форт Сен-Филипп с противоположной стороны. В дальнем конце гавани на мысе Мола стояла французская батарея, на высотах расположились другие батареи, готовые обстреливать форт. Гервей дал сигнал англичанам, защищавшим форт, но, не получив ответа, велел поднять белый флаг и шкотный угол паруса, сигналя «Рамилли» о том, что форт находится под обстрелом.
Не прошло и минуты, как раздалось тревожное предупреждение впередсмотрящего: на юго-востоке видны паруса флота. Спустя некоторое время он сообщил, что насчитал семнадцать кораблей, и Гервей подумал, что это французы: «Грасьез» предупредил их. Он велел просигналить флагами, предупредить, что вражеский флот находится в пределах видимости, и выстрелить из трех пушек. Когда сигнал заметили на «Рамилли», фрегатам приказал вернуться в эскадрилью.
— Сэр, как вы думаете, сегодня произойдет сражение? — спросил лейтенант Браун.
Заметив взволнованный взгляд молодого человека, Гервей пожалел о том, что тот еще не совсем оправился после смерти брата.
— Дует слабый ветер, лейтенант, и вы видите, что противник находится с подветренной стороны. Чтобы вступить в бой до захода солнца, нам понадобится сильный ветер. Так что запаситесь терпением до завтрашнего дня.
В это раннее утро в каюте царил кромешный мрак. Пленникам запретили зажигать свечи или фонарь, опасаясь, что это создаст опасную ситуацию. Айша была уверена, что англичан особенно беспокоит присутствие Флоруса, но очень радовалась, что он рядом с ней.
— Флорус, — осторожно позвала она в темноте.
— Мадам.
Айша услышала, что он отстранился от спавшей Ясмин и присел на матраце.
— Еще кто-нибудь проснулся? — спросила она и напряженно прислушалась.
Наконец откликнулся низкий бархатный голос:
— Нет. Какие у тебя планы?
— Я надеялась, что у тебя есть план. Ты не заметил, сколько людей они сняли сегодня с борта?
— Нет, но многих переправили на другие линейные корабли. Фрегаты плавают не в боевом порядке, они держатся в стороне. Когда мы стояли у Майорки, сколько людей было на «Фениксе»?
— Около сотни, но кораблем при необходимости могут управлять и тридцать.
— Вот видишь. Для предстоящего боя экипаж Гервея маловат. Это сигнальный корабль, через него передают послания адмирала кораблям, плывущим в боевом порядке.
Айша вздохнула.
— Тридцать или тринадцать — в любом случае не убежишь.
— Где тут арсенал?
— Думаю, под этой палубой.
Флорус вздохнул:
— Рискнем. Если корабль попадет под обстрел, всем будет не до нас. Дочка, через эту дверь я выйду, а вот пробраться дальше будет труднее всего.
— Как ты сказал? — Это донесся голос из того угла, где лежал хозяин.
— Флорус иногда зовет меня «дочкой», — пояснила Айша. — Он знает, что у меня нет отца.
В каюте воцарилось тяжелое молчание. После невыносимо долгой паузы Поль-Арман тихо проговорил:
— Анна не сказала мне, что забеременела.
Айша услышала, как Флорус снова улегся на матрац.
— Почему гордость заставляет женщин молчать? — спросил хозяин.
— Разве вы не знаете? — удивилась Айша. — С вашими рабами происходит то же самое. Вы можете отнять у них все, кроме их мыслей.
— Не смей сравнивать! — возмутился он.
— Никто не запретит мне этого! Я была вашей рабыней, и я — ваша дочь. И то и другое не принесло мне ничего, кроме горя.
— А чего ты достигла бы, прикидываясь титулованной особой? Если не ошибаюсь, мы все оказались в этой вонючей дыре, потому что твой рехнувшийся муж думает, будто я когда-нибудь передам ему титул. Полагаю, ты ждешь не дождешься, когда станешь маркизой.
— Нет.
— Тогда чего же ты хочешь?
— «Каскады»! Я хочу владеть ими, обрабатывать землю так же, как это делали вы.
Он переменил положение и рассмеялся.
— Глупости.
— Почему? Не забывайте, что у меня большой опыт.
Поль-Арман снова рассмеялся, но на этот раз в его голосе прозвучало одобрение.
— И ты представляешь себе, как объезжаешь плантацию, а Лори и другие тебя слушаются? Айша, а что будет с моими рабами?
— Они станут свободными.
— Ты с ума сошла?
— Да, я сошла с ума с тех пор, как вы убили Жозефа. Жажда мести повредила мне, вам, многим другим. Но я все еще верю, что обитатели «Каскадов» получат свободу. Это не глупость и не безумие: они должны стать свободными и либо работать на меня, либо устраивать жизнь в других местах.
— Никто из них не станет работать на тебя. Все разбегутся кто куда и будут прозябать в невообразимой бедности. Кроме плантаций, на этом острове нигде не найдешь работу.
— Мы из одной деревни и будем держаться вместе. Остальным я предложу работу за справедливое вознаграждение.
— Откуда ты возьмешь его? Видит Бог, я и сам едва справляюсь!
— У меня получится, потому что мы построим новый дом. Появятся дети и сильные молодые люди. Сейчас каждую неделю людей хоронят, а при мне на свет будут рождаться младенцы. Вы тратите тысячи на покупку рабов, я не куплю ни одного.
— Управляющие сбегут раньше, чем твоя нога ступит в «Каскады».
— Пусть бегут. Моим управляющим станет Флорус. Я права?
Флорус промолчал то ли из вежливости, то ли потому, что задремал.
— Губернатор с помощью своих людей уберет тебя, поскольку ты будешь угрожать спокойствию на острове.
— Если не удастся так поступить, я получу законные права управлять плантацией так, как считаю нужным.
— Их у тебя никогда не будет.
Айша не ответила. Ее охватил гнев — такой же, как в детстве, когда кровь стучала у нее в висках при мысли о том ужасе, что творился на острове.
— Видит Бог, ты упряма, — иронически заметил он. — Возможно, ты моя дочь, но похожа ты на Лори.
— Лори считает, что я мертва?
— Нет. Я сказал ей, что ты, скорее всего, во Франции.
Айша испытала облегчение.
— А что с Мерле, Ниа и…
— Я забрал Мерле из Риголе, когда мой… когда Мервиль продал его. Ниа жива. Хватит говорить о «Каскадах».
— Тогда расскажите мне о матери. — Поль-Арман вздохнул. — Вы думаете, что я не имею права на это?