Для тех, кто остался на земле, все скоро закончится, а на море худшее было впереди и зависело от того, какой точки достигнет землетрясение на дне океана. Пока они отплывали от острова, мысли капитана были заняты кораблем, и он забыл про тело под своими ногами. Оно вздрогнуло, напряглось и опять вздрогнуло.
— Если тебя тошнит, то делай это не здесь, иначе я вышвырну тебя за борт.
Два матроса рядом с ними бросили на капитана быстрый взгляд, и он пояснил им:
— Я беру его на место Дамьена.
Они тотчас отвели глаза и старались не улыбаться под его жестким взглядом. Дамьен был последним мальчиком капитана в каюте. Месяц назад он перешел на другой корабль в их родном порту Пуэнт-а-Питр на Гваделупе. Когда они добрались до «Амфитриона», капитан отправил мальчика первым по веревочной лестнице наверх, обеими руками придерживая того за тощие ягодицы, пока другие поднимали его. Когда сам капитан поднялся по лестнице, он тут же увидел, что хозяин корабля Анри Фуршон улыбается старшине-рулевому.
— Поднимите лодку и позовите меня, когда будем готовы к отплытию. — Капитан толкнул мальчика перед собой и начал спускаться к своей каюте. Пусть Фуршон наблюдает за кораблем, а ему необходимо пока уладить свои дела.
Его тело охватило знакомое возбуждение. Он не мог оторвать взгляда от мальчика, идущего впереди него. Капитана занимали мысли о том, что этот мальчик каждый день будет под рукой, подчинится любому его капризу и будет страстно обнимать его жаркими ночами.
Стюард приблизился к нему, едва они достигли двери каюты, но капитан, выругавшись, приказал ему убираться, толкнул дверь и вошел в нее такими же неуверенными шагами, как и мальчишка. Его горло пересохло, когда он подошел к мальчику. Тот стоял посреди комнаты и смотрел на него.
— А теперь давай подумаем, что еще ты можешь предложить.
— Я заплатил вам.
— Еще нет. — Капитан взял мальчика за рубашку у шеи, но в тот же момент каюту тряхнуло, и светильники закачались. Он снова выругался. На море началась качка.
Пальцы капитана нащупали шелковистую шею молодого человека. Он потрогал место, где надлежало быть адамову яблоку, и восхитился гладкостью кожи. Корабль снова тряхнуло, и капитана охватило нетерпение. Он разорвал рубашку до пояса и обнажил грудь. Его чувства накалились, затем он замер, пораженный, но тут раздался стук в дверь.
— Пошли вон, будьте вы прокляты! — Его охватила ярость.
Схватив Айшу за руку и заведя ее за спину, капитан бросил девушку на койку. Его руки нащупали нежную маленькую грудь, когда он перевернул ее на живот. Она сопротивлялась, пока он стаскивал с нее бриджи, но он был слишком тяжел для Айши. Желание наброситься на девушку стало непреодолимым, но прикосновение к этой незнакомой плоти подействовало на его мужскую силу самым неожиданным образом. Однако, когда Айша осталась почти без одежды, в дверь опять громко забарабанили. Капитан снова выругался и отвлекся от девушки на долю секунды. И тут она совершила немыслимое, быстро схватив и скрутив его мужское достоинство. Капитан взвыл и рухнул на пол каюты от страшной боли.
Когда он наконец поднялся, девушка уже почти оделась. В ее глазах горела такая ненависть, что казалось, будто она сошла с ума. Он хотел достать пистолет и прикончить ее, но не мог пошевелиться от боли.
Каюта кренилась и качалась, но капитан все же с трудом поднялся. Желание и иллюзии покинули его. Он понял, кого по глупости затащил на борт. Один ее вид вызывал у него ярость. Он поднял руку и ударил девушку по лицу так, что она отлетела в угол, затем повернулся и вышел на палубу.
Айша два дня лежала на койке в узкой каюте, находившейся рядом с капитанской. Корабль швыряло из стороны в сторону, как перышко, и команда пыталась удержать «Амфитрион» дальше от берега, поскольку громадные волны, вызванные землетрясением, устремились к острову. Ревущий ветер дул в том же направлении. Кораблю предстояло пробираться к северу сквозь шторм, а затем на восток, чтобы достичь Атлантического океана, где они собирались совершить следующий набег.
Айша ничего не ела, потому что ей не предлагали никакой пищи, и только дважды она пробиралась в каюту стюарда в его отсутствие и пила воду из кувшина. Жозеф умер ради нее, но за эту жертву она должна была сейчас заплатить своей гибелью. Однажды Айша вынула нож, который подарил ей Жозеф, и положила его на жесткий влажный матрац. Глаза у нее затуманились от слез, и она убрала нож.
Айша отколола брошку. Изящные переплетения, тонкие, как волосок, внушали ей суеверный страх в полутьме каюты. Буква «А» возвращала девушку к фантастической мысли детства, к мечте о том, что мадемуазель Антуанетта — ее мать. Она — тайный плод романтического увлечения юности мадемуазель, и когда-нибудь та признается, что Айша ее родная дочь. Этой мечте пришел конец, когда Айша поделилась ею с Лори и впервые услышала историю своего появления на свет. Девушка помнила, как Лори обо всем поведала ей и как она сникла, узнав правду. Айша также пришлось поверить словам Лори, что ее белый отец — не их хозяин. Несмотря на свой невыносимый характер, Лори никогда не лгала. С того дня судьба Айши определилась — она заняла место среди своего народа. Но ею владел не холодный фатализм Лори, она ощущала узы связывающей их всех африканской крови, общность их существования и пылкой ненависти к французам, заставляющим их гнуть свои спины. Теперь Айша ушла от своих и находилась среди белых, и, чтобы жить, она должна усвоить несколько уроков. На корабле каждая минута предлагала определенный выбор: нужно было знать, чего хочешь, и тут же добиваться этого. Иначе окажешься в чьей-то власти. Этот мудрый вывод не принес Айше ничего утешительного. На самом деле сейчас все решал капитан: убьет ли он ее или отдаст команде — конец один. Айша слышала о том, как поступают пираты с женщинами, взятыми в плен. Флибустьеры поступают с ними точно так же.