Этой ночью они играли в кости на карточном столе под фонарем. Кости приобрел чернокожий Флорус в Пуэнт-а-Питре на Гваделупе. Книги, которыми обложили стол для игры, купил его молодой хозяин в том же порту. Они сделали и другие покупки. Мальчик заплатил за одежду и туфли для обоих и за дорогие документы для «месье Шарля и его слуги», которые позволят им пройти осмотр в порту в Нанте. Флорус купил карты и сушеные сладкие фрукты.
Они провели в Пуэнт-а-Питре так мало времени, потому что Айша опасалась, как бы в ней не опознали беглую рабыню с Мартиники. Едва они пришвартовались, рассказ о захвате «Русалки» разнесся по всему городу. Их всех хорошо знали и указывали на них на улицах. Айша боялась, что ей придется ждать до тех пор, пока произведут оценку долей от «Русалки», но Фуршон, который вел дела с губернатором, не находил причин откладывать ее отъезд. С момента захвата купеческого корабля его смущал вид юного незнакомца, и он хотел, чтобы месье Шарль, как тот называл себя, поскорее убрался из Гваделупы. Фуршон взял на себя хлопоты, чтобы раздобыть бумаги и заказать место на корабле, отплывающем во Францию, для неудобного ему молодого человека и огромного негра, телохранителя Шарля.
Флорус появился в дверях каюты Айши в первый же день их путешествия на Гваделупу и сказал по-французски, но с сильным акцентом:
— У меня женщина, похожая на тебя, твоего возраста.
Его слова и то, что он знал ее тайну, встревожили Айшу, однако его присутствие успокаивало ее. Он оставался союзником Айши, и его таланты продолжали удивлять ее. Кроме вполне приличного французского он говорил на арабском, английском, португальском и немного болтал на креольском. Флорус разбирался в цифрах. Кости и карты помогли ему обучить Айшу чарующему миру цифр. Девушка уже умела считать, а теперь испытала особенно утонченное удовольствие, научившись жульничать. Такому приятному времяпровождению они предавались с первого дня путешествия. Они почти ничего не знали друг о друге, боялись рассказывать подробности своей жизни, чтобы не выпускать из тайников памяти обитающих там чудовищ. Флорус, одержавший верх в последней игре в кости, положил кисть руки на книгу и поместил подушечки двух пальцев на верхнюю часть кости. Он слегка искривил губы, подул, и его рука, поднявшись, ловко изменила счет от двух до двенадцати. Флорус улыбнулся и, наблюдая за детским восторгом Айши, сказал:
— Во сколько, по их словам, был оценен корабль?
— Сама «Русалка» и ее пушки, вероятно, пятьдесят тысяч ливров, брус — сорок плюс золото в двух шкатулках — еще тридцать.
— Так сказал Фуршон? Это составляет не менее ста пятидесяти тысяч ливров. Он обсчитает тебя, если ему удастся.
— Запомни, он достал нам документы и дал сто ливров в качестве аванса. Все остальное будет выплачено банкирами в Нанте на мое имя. Я отправлюсь к ним, как только мы высадимся на берег.
— Банкирами? — Его огромная рука накрыла кость. — Ничто не принадлежит вам до тех пор, пока вы не держите это на своей ладони.
Флорус закрыл глаза. На верхнем веке у него был небольшой шрам. Он забавно наблюдал за Айшой. Первый раз, когда они встретились, ей показалось, что Флорус дразнит ее. Однако, узнав его ближе, она поняла, что таким образом он скрывает свои мысли.
— Владельцы получают третью часть?
— Да, Флорус, мы с тобой считали уже тысячу раз.
— Будь аккуратна, пожалуйста. Одна десятая часть полагается губернатору.
Айша кивнула.
— Затем платят хирургу и раненым. Вероятно, сотню или около того. Кто знает? — Он поморщился. — Остальное делят на равные части?
— Я говорила тебе, что капитану полагается четыре доли.
— Капитан мертв.
— Причитающиеся ему деньги переходят его наследникам. У него жена в Куимпере, которую он не видел последние пятнадцать лет. Теперь она разбогатеет.
— Хорошо, затем боцман, рулевой…
Флорус замолчал, производя мысленные расчеты, его брови приподнялись.
— Полная доля приблизительно тысяча триста ливров. Я получаю половину от нее. Через два месяца, возможно, больше, когда продадут весь груз и оружие и отошлют кредитное письмо. Я тогда получу оставшуюся часть моей доли, пятьсот пятьдесят ливров от банкиров Бертранов в Нанте.