Он спокойно ответил:
— Предположим, леди без средств желает улучшить свое состояние. Скажем так, не слишком завидный претендент, вроде меня, ей не подходит, — Ги с иронией поклонился, — а никого другого нет… Как вы посоветовали бы ей поступить?
— Я посоветовала бы ей комфортно устроиться в сельской местности.
— А если она предпочитает попытать счастье в городе?
— Если она умна, умеет писать или рисовать миниатюры, возможно, она может справиться, в ином случае ей придется заниматься чем-то ужасным. — Баронесса поморщилась. — Заняться парфюмерией или чем-то вроде этого, а затем мы потеряем интерес к ней.
Ги рассмеялся, а она воинственно продолжила:
— Вообще-то я думаю, ей следует обратиться за советом к родственникам.
К ним подошел Бруссар:
— Размышляете, как попасть в приживалки, Ришмон?
— Мы размышляем, какое будущее может ожидать мадемуазель с небольшим достатком. У маркиза романтическая точка зрения, а у меня практическая.
— Не возражаю.
— А как ваш раненый герой? — поинтересовался Бруссар.
— Выздоравливает; если завтра он сможет держаться на ногах, я предложу ему продолжить путь.
— Вы позволили ему остаться на ночь? Надеюсь, вы заперли серебро?
— Так у вас нищий гость! — воскликнула баронесса. — Прошу вас, расскажите. Это гораздо интереснее, чем ваши другие истории.
Оба, вдоволь посмеявшись над благотворительностью Ги, вовлекли хозяйку в беседу. Уважение баронессы к Ги не уменьшилось после его рассказа, но позже в интимной обстановке своей спальни она игриво заметила, что репутация эксцентрика ему ни к чему.
— Бруссар высказал свое мнение относительно вашей ситуации. Об этом все заговорят, и каждый вспомнит, кому оно принадлежит.
— Согласен, люби ближнего — одно из таких мнений.
— Вы знаете, что я имею в виду. Я ни в коем случае не хочу, чтобы судачили о ваших необычных взглядах.
— Незачем бояться, если вы что-то представляете собой. Конечно, каждый признает, что свободно мыслящий маркиз де Аржансон опасен, но если состояние маркиза не больше носового платка и находится неизвестно где…
Ги не хотел, чтобы она выражала свои взгляды по этому поводу, и Валери де Шату не стала продолжать. Пока они говорили, она ходила по комнате, а полураздетый Ги лежал на краю ее постели. Баронессе нравилось ходить по комнате полунагой после бурной любовной сцены: она наслаждалась чувством свободы и своим все еще безупречным телом.
— Что вы будете делать, — внезапно спросил Ги, — если потеряете все свое состояние и останетесь без единого су в кармане?
Она остановилась и задумалась. Локоны падали ей на спину. Баронесса нежно посмотрела на него:
— Я пойду и постучу в вашу дверь. С вашей философией вы не отвергнете меня.
Ги рассмеялся и повернулся на спину, глядя на шелковый балдахин. Когда он повернулся снова, чтобы взглянуть на нее, она влезла в его камзол и любовалась своим отражением в большом зеркале. Ги поднялся и встал позади нее. Он смотрел на ее отражение так долго, что она смутилась.
— О чем вы думаете?
— Как пикантно получать два сигнала от одного воображения.
Прижав к себе камзол, баронесса бросила на Ги озорной взгляд:
— Если месье не нравятся мои сигналы…
— Напротив. — Его рука скользнула на ее талию, затем под камзол. — Один я уже понял.
Она улыбнулась:
— Приятно думать, что я все еще тайна для вас.
— Всегда.
Ги наклонился, и баронесса закрыла глаза, разделяя радость его возобновившегося желания. Когда его камзол упал с ее плеч, такой план, касавшийся будущего Ги, снова занял ее мысли.
Айша проснулась от жажды, не чувствуя себя отдохнувшей. Она не осмелилась вызвать слуг, поэтому зажгла свечу от тлеющего камина и при ее свете быстро ополоснулась, налив воду из кувшина в большой глиняный таз. На одном из стульев Айша нашла комплект одежды и увидела, что кроме ее башмаков, теперь чистых и отполированных, от ее прежней одежды ничего не осталось. Беспокоясь, как бы кто-то не вошел, она старательно оделась. У нее закружилась голова, когда она наклонилась, чтобы натянуть чулки и завязать бриджи ниже коленей. При свете свечи Айша посмотрела на себя в зеркало, пригладила волосы и собрала их сзади в хвостик.
Одежда подошла ей. Айша догадалась, что она принадлежала ее хозяину в те годы, когда он был стройным мальчишкой. Под тускло-желтым камзолом с тяжелыми, длинными манжетами была кремовая сорочка с пышными оборками у шеи и кистей. Темно-коричневые бриджи надевали на серые штаны. Чтобы научиться носить такую одежду, ей пришлось бы изменить походку, и Айша постаралась припомнить, как двигался ее хозяин.