– Но это же глупо! – взорвался он. – Она не может уехать! Я этого не допущу! Единственное место, куда она отправится, – это Кур-де-Сипре!
Джулия все еще избегала смотреть ему в глаза.
– Она имеет право ехать, куда ей захочется, – осмелилась возразить она.
– А я имею право не отпустить ее. Где она? Я должен поговорить с ней, объяснить, до чего абсурдны ее планы! Где она, Джулия?
– У реки. Делает наброски. Ты знал, что она художница?..
Рене быстро вышел из кухни.
Он нашел Элину у самой реки. Она сидела на краешке каменной скамьи возле одинокого дерева, глядя прямо перед собой. На коленях у нее лежал блокнот. Бонанж с трудом удержался, чтобы не подбежать к ней и не заключить в объятия.
– Добрый день, милые глазки, – мягко сказал он, подходя к ней.
Она удивленно посмотрела на него.
– Я кое-что привез тебе, – сказал он. Рене развернул холст, который держал под мышкой, и положил его ей на колени.
Несколько минут Элина молча рассматривала незаконченный портрет.
– Я надеялся, что ты дорисуешь его для меня, – произнес Рене. – Но ты убежала.
Услышав в его голосе упрек, Элина невольно вздрогнула.
– Я не хотела убегать, – пробормотала она, проводя пальцем по портрету, – но у меня не было другого выхода.
Рене так хотелось расцеловать ее, чтобы она забыла обо всех своих обидах. Но он лишь поиграл с ее локоном, выбившимся из тугого пучка на затылке. И с удовольствием заметил, что это легкое прикосновение заставило Элину покраснеть.
– Почему ты уехала? – спросил он. – Когда ты в первый раз покинула мою постель, я мог бы поклясться, что ты была довольна. Но когда вернулась с прогулки, то была раздражена и раздосадована. Почему?
Он стал ласкать пальцами ее шею, и Элина затаила дыхание.
– Во время прогулки я встретила одного из твоих друзей, который шатался вокруг Кур-де-Сипре. Видимо, искал тебя. Он сказал, что хочет посмотреть на любовницу, о которой ты так много рассказывал. Он говорил… такие вещи, что я… почувствовала себя грязной, низкой. И не смогла вынести этого. Пойми, я не могу быть для тебя такой женщиной, Рене! Это выше моих сил.
Кто же мог наговорить ей столько лжи?
– Я и не хочу, чтобы ты была такой женщиной, и никогда не думал о тебе так. И никогда никому о тебе не рассказывал. Кто-то оклеветал меня. Разумеется, не мой друг.
Она долго смотрела на него, и вдруг лицо ее прояснилось. Должно быть, она поверила ему.
– Если это был не друг, тогда кто?
– Не знаю. А как он выглядел?
Она описала мужчину, который, несомненно, был креолом, но со светлыми волосами. Он понял, что речь идет о дружке Франсуа – Этьене Паннетра.
Несомненно, это был он. Рене пришел в ярость. И тут не обошлось без Франсуа. Ему было не выгодно, чтобы Элина подтолкнула Рене на поиски истинного убийцы ее брата! А разве можно было избавиться от Элины и ее вопросов, не оболгав Рене?
– Кто же все-таки это был? – снова спросила она.
– Друг Франсуа, – машинально ответил Рене, обдумывая, что станет делать, когда доберется до Этьена.
– Друг Франсуа? – растерянно проговорила она. – Значит, Франсуа… Но зачем? За что он так ненавидит меня? Ты знаешь, что он предлагал мне деньги, чтобы я покинула Новый Орлеан?
– Когда?!
– Два дня назад, как раз тогда, когда ты нас видел. Я отказалась.
– И из-за этого он хотел ударить тебя? – вырвалось у Рене.
– Да. Он сказал, что не хочет, чтобы я жила под одной крышей с Джу… э… с мадам Ванье. – Помолчав, она добавила с ноткой отчаяния в голосе: – Поэтому ты не хочешь, чтобы я жила здесь? Чтобы «такая женщина», как я, не оскверняла дом твоей сестры?
– Нет! – поспешно заверил он ее, мгновенно забыв о Франсуа и Этьене. – Нет! – повторил он, подойдя к ней вплотную.
Взяв Элину за руки, он поднял ее со скамейки, и портрет упал на землю. Но никто из них не обратил на это внимания.
– Тебе здесь не место, – прошептал он, сжимая ее руки, – потому что ты должна быть там, где я.
Она гордо вскинула голову.
– Хочешь сказать, что я гожусь тебе в любовницы, но не в компаньонки твоей сестре?
– Бог мой, Элина, ты же знаешь, что я так не думаю! Я хочу, чтобы ты была моей компаньонкой. Хочу быть рядом с тобой каждый день, каждый час. Хочу заниматься с тобой любовью, чтобы ты каждую ночь сбрасывала с меня одежду, снова становясь той страстной и чувственной женщиной, с которой я занимался любовью неделю назад.
Щеки Элины залились румянцем, глаза расширились от удивления. Он прижал ее к себе, отбросив ногой лежащий между ними холст.
– Я хочу, чтобы мы принадлежали друг другу. Я так соскучился по тебе. По твоим ласкам. Поедем со мной. Прямо сейчас.
Он ласкал Элину, покрывал поцелуями ее лицо и шею, и она отвечала на его ласки с такой же страстью.
Освободив ее от одежды, он вошел в нее. Природа соединила их воедино, их обнаженные тела сплелись на цветочном ложе, слились в страстном всепоглощающем порыве и вознеслись к вершине блаженства…
Какое-то время они не произносили ни слова. Первым нарушил молчание Рене:
– Поедем ко мне. Я сделаю тебя счастливой. Ты никогда не пожалеешь о том, что стала моей возлюбленной.
Она содрогнулась, как будто его слова причинили ей нестерпимую боль.
– Но одно ты все же отказываешься мне подарить. – Она машинально поправила юбки и отвернулась от него.
Он потянулся к ней, но она оттолкнула его руку и поднялась. Эта внезапная перемена в ее настроении взбесила его.
– И что же это? – гневно спросил он, вскакивая на ноги и натягивая брюки. – Мое наследство? Или ты жаждешь моего имени? Думаешь, я должен сделать тебя своей женой, да?!
По тому, как побледнело ее лицо, Рене догадался, что его язвительный тон задел ее за живое.
– Нет, нет, – проговорила она. – Я знаю свое место. Я не достойна быть женой богатого креольского плантатора. Тебе нужно завоевать положение в обществе Нового Орлеана, а для этого ты должен жениться на девушке своего круга.
– И конечно, твое стремление всецело завладеть мной совершенно невинно. И никак не связано с тем, что в данный момент ты – нищая.
Он тут же пожалел о своих словах. На ее лице отразилось страдание.
– Даже если бы ты попросил, я не вышла бы за тебя замуж, – равнодушно проговорила она. – Зачем мне быть женой человека, считающего меня лгуньей, воровкой и интриганкой? Я почему-то забыла об этом, но впредь буду помнить.
Когда она повернулась, чтобы уйти, он схватил ее за руку.
– Ты требуешь от меня слишком многого, Элина! Хочешь, чтобы я разрушил свою семью, женившись на той, которой, может, и доверять-то нельзя!
Она с горечью рассмеялась:
– Мне ничего от тебя не нужно. Об одном прошу. Оставь меня в покое. Что касается твоей сестры, то она не разделяет твоего мнения по этому вопросу, как тебе, должно быть, известно. В глубине души ты прекрасно знаешь, что я никогда не причиню зла Джулии. Всему виной твоя гордость, твоя мерзкая гордость! Она не дает тебе действовать так, как того требуют твои чувства.
Она устремила на него взгляд, полный страдания.
– И еще, – продолжала она. – Может, все это время я лгала самой себе и на самом деле у тебя нет ко мне никаких чувств? Возможно, друг Франсуа был прав и ты просто развлекался со мной? В этом все дело? Ты злишься из-за того, что твоя игрушка вдруг от тебя ускользнула?
– Ты сама все знаешь. То же самое я мог бы спросить у тебя. Ты отказалась быть моей любовницей, но стать женой согласна. Что же я должен думать о твоих чувствах ко мне?
– Я слишком сильно люблю тебя, чтобы стать просто игрушкой в твоих руках. Видимо, на мне лежит проклятие: я полюбила мужчину, у которого нет сердца!
Элина подхватила юбки и побежала к дому, а Рене так и остался стоять у дерева, открыв от изумления рот.
– Черт тебя побери, милые глазки! – крикнул он ей вслед. – Черт тебя побери!
Глава 22
Каждый верит в своих друзей, но лишь до тех пор, пока не представится случай испытать их.