Дит подтолкнул меня, и я прошла вперед, вставая между постером и фотографами. Никто не снимал. Кому я нужна одна? Сердце пропустило удар, когда открылась дверь. И тут же фотоаппараты защелкали очередями.
Келлан
Этим утром я проснулся ... Кстати, где я? Ах, да, Берлин. Отель. Сегодня будет длинный день.
Я проснулся с ощущением праздника. То ли потому что был в Европе, совсем близко к дому, то ли потому что просто отоспался. Но настроение было приподнято позитивным, словно мне семь и завтра день рожденья. Предвкушение праздника – лучше самого праздника, и я предвкушал. Сам не знаю, что именно. Возможно потому, что моя раздражающая партнёрша по фильму взяла паузу перед последним премьерным марш-броском по Европе. Она меня жутко раздражала манерностью, непроходимой тупостью и привычкой шмыгать носом. А вот с Адамом, актером, который играл моего дядьку, мы еще на съемках завели приятельские отношения. С ним по плану я и должен был представлять фильм сегодня.
Утро прошло весьма спокойно. Мы всей компанией позавтракали на крыше. Немного поругался с Донной, которая мольбами, угрозами и лестью все-таки заставила меня, надеть на пресс-конференцию рубашку от Dior. Как будто она сделает из меня приличного человека.
Сама встреча с журналистами тоже прошла весьма успешно. Адам пребывал в стебном настроении и все время пихал меня вперед к камерам, акцентируя в своих ответах, что я звездень вселенского масштаба, повелитель малолеток и просто душка.
Я старался не икать от смеха, отчего, в конце концов, у меня стал зудеть нос и начался жуткий чих. После конференции этот клоун смылся обедать, а я еще должен был дать интервью и встретиться с фанаткой.
Ох уж эти контракты. Хотя последнее время к собственному Фан-сообществу я стал еще более терпимым. Если не прыгнет на шею и не попытается завалить прямо при камерах – значит приличная девочка... или женщина. Главное, чтобы не бабушка, при них я всегда теряюсь, хотя симпатия старшего поколения наиболее дорога мне.
Я прокрутил в голове тривиальные фразы на немецком, которые заранее выучил, и закинул в рот резинку. Все-таки это почти свидание. Пусть оно будет длиться минуты три, но я не хочу вонять сигаретами. С женщинами важна каждая мелочь, пусть она запомнит меня в лучшем виде. Я шел в окружении своей команды. Личный охранник Джеф прикрывал мои тылы, Донна правый фланг, а Ник, мой публицист, левый. Вот такой свиньей мы и таранили коридор редакции журнала «Браво».
- Так, Кел, сейчас быстро даешь автограф, фото и сразу интервью. У нас на все час. Не тяни резину, - напутствовала меня Донна.
- Понял, ты пивка не захватила часом? – поддел я ее. Дон огрела меня убивающим взглядом.
- Кел, не беси ее, - вступился за коллегу Ник, - На автепати расслабишься.
- Понял, - опять буркнул я. Вот даже пошутить нельзя. Все серьезные, как доктора наук.
- Кел, жвачка, - Донна протянула салфетку, в которую я послал резинку, бросил в урну у двери, - Все быстро. Ее зовут Дана. Дана Брайс.
Я так и замер с открытым ром, уставившись на Донну, словно у нее нимб над головой засветился.
- Ааа... ладно, - промямлил я, приходя в себя.
Глупая улыбка осветила мое лицо, а желудок нервно сжался от волнительной информации. Черт подери! Хорошо, что я узнал это сейчас. Плохо, что не час назад, но лучше чем прямо там, за дверью.
- Будь милым, - попросила Донна и открыла дверь.
Ооо... Я буду! Если только это не гребаное совпаде... Нет. Кто-то там наверху определенно неравнодушен к Келлану, драть меня, Соммерсу. За пару секунд, пока я пересекал комнату, успел заметить, что Дану буквально трясет от волнения. Она аж пританцовывала. Детка, неужели, меня обязательно нужно приковать к дивану, чтобы ты была уверена в себе?
Дана сжимала буклет с моей физиономией, словно утопающий спасательный круг. Я раскрыл руки и обозначил легкие объятья в рамках регламента подобных встреч, наклонившись к ней.
- Привет, - шепнул я так сексуально, как только мог, сгорая от желания коснуться губами уха и прижать крепче, чтобы ощутить упругую грудь.
- Надо поговорить, - быстро прошептала она в ответ, дрожащим голосом.
- Не здесь, - бросил я, отстраняясь.
Ее глаза, чтоб меня. Распахнутые и напуганные. Что с ней такое?! Я же не йети. В душе «Четырех сезонов», когда я предстал освобожденный пред ее очи, и то было меньше паники.
Дана говорила какие-то банальности, усиленно изображая немецкий акцент.
- Как я рада. Ты такой милый. Как тебе в Берлине?
Клянусь, если бы не озвученное желание поговорить, я бы попросту решил, что в то утро занимался сексом с ее близнецом. Меня самого начало потряхивать от подобного поведения. Я не знал, куда деть руки, поэтому отправил их в карман. Спустя еще пару банальностей нас начали фотографировать. Постер сзади смотрелся плохо, фотографы попросили подвинуться левее. Приставными шагами, все еще обнимаясь, мы перебрались в нужный угол. Я вдруг понял, что сзади только картон со стеной и решил сыграть ва-банк. Передвинув руку ей на спину, я, мягко поглаживая, пересчитал несколько позвонков. Хотелось дойти так до шеи, но чертовы фотографы и мой оживший младший брат сигналили отбой рукам. Дана отстранилась. Испуг в ее глазах сменился радостным любопытством. Она протянула мне буклет и маркер для автографа. Я, не задумываясь, написал название отеля, номер своих апартаментов и мобильный (на всякий случай). Она стояла близко и видела это. Малышка оттаивала прямо на глазах. Я приписал: «Скучал по тебе».