Появление на участке отборных эсэсовских войск почувствовалось сразу же. Начались ожесточенные затяжные бои. Нам понятна была осторожность формулировки, с какой сообщалось в сводке Совинформбюро за 20 июля о событиях на юге: «На юге, в Донбассе, в районе Изюма и юго-западнее Ворошиловграда завязались бои местного значения, имеющие тенденцию перерасти в серьезные бои».
В последующих сводках к этой формулировке лишь прибавлялось, что наши войска «улучшили свои позиции».
20 июля мы получили телеграмму Военного Совета 5-й ударной армии:
«Бойцам и командирам 40-й гвардейской Краснознаменной стрелковой дивизии.
Военный совет армии доволен вашими боевыми делами. Передает благодарность и желает дальнейших боевых успехов.
Командование».
Личный состав хорошо понимал значение боев на Миусе. Пробиваясь к центру Донбасса, мы одновременно оттягивали на себя большие силы противника с Курской дуги, помогая товарищам, дерущимся там, быстрее сокрушить центральную операцию немцев в 1943 году, в результате которой они хотели взять реванш за Сталинград. Поэтому, перегруппировав свои силы, дивизия 22 июля вновь начала наступление. Но немцы продолжали вводить в бой все новые и новые силы, и наш успех был незначителен.
Положение осложнялось с каждым днем. 30 июля немцы нанесли мощный контрудар восемью танковыми и пехотными дивизиями по наступающим войскам Южного фронта. Их поддерживала авиация, которая за один день сделала 1800 самолето-вылетов.
…Было жарко. От палящего солнца, от непрерывных вражеских атак и бомбежек. Три дня на участке не прекращался рев сотен танковых моторов, земля стонала от взрывов снарядов, мин, бомб. Над полем боя стоял удушливый чад.
Вот когда от личного состава дивизии особенно потребовались вся его гвардейская стойкость и сталинградская закалка. В наступлении гвардейцы действовали смело и решительно, теперь нужно было устоять против натиска превосходящих сил врага. И они дрались не щадя своей жизни.
Перелистываю пожелтевшие от времени страницы своей дивизионной газеты «Гвардеец» тех дней.
«При отражении яростных атак танков противника, — писал в своей заметке старшина Ососков, — наводчик противотанкового орудия гвардии сержант Лялин в один день подбил 4 немецких танка типа „тигр“. На следующий день тов. Лялин подбил еще один тяжелый танк».
Командир взвода старшина Иван Куприй рассказывал об отваге своих бойцов: за три дня боев взвод подбил 5 танков и ружейно-пулеметным огнем сбил 5 вражеских самолетов. Гвардии старший сержант Николай Кузьмин, награжденный за бои под Сталинградом орденом Отечественной войны, подбил 2 немецких танка и уничтожил самолет противника. В упор, с дистанции в несколько метров, бронебойщик Манылов расстрелял танк «тигр»… Красноармеец Пахомов выстрелом из винтовки поджег фашистский самолет в момент его пикирования.
Хорошую боевую сноровку проявляли истребители танков. Наряду с основным своим оружием ПТР они умело использовали ручные пулеметы, автоматы, винтовки, гранаты и успешно отражали контратаки врага.
Исключительную стойкость проявили бронебойщики роты старшего лейтенанта Манакова. При отражении танков противника только взвод офицера Кузьмина подбил 8 бронированных машин.
В обстановке тяжелых боев 1 августа 40-я гвардейская отмечала годовщину со дня своего рождения. Партийно-политические работники, агитаторы прямо в окопах проводили беседы с бойцами, напоминали им о славных традициях десантников-сталинградцев, о законах советской гвардии, рассказывали о героических подвигах однополчан. Там, где позволяла обстановка, состоялись митинги. Все это еще больше поднимало боевой дух личного состава, его решимость разбить врага.
А враг продолжал наседать, пытаясь сбросить наши части на восточный берег Миуса. Но тщетно. Более того…
3 августа генерал Утвенко (командир корпуса) поставил задачу: «Немцы в Снежном погрузили в эшелон свои танки и пехоту и повезли на другой фронт, под Белгород. Надо задержать! Приказываю: в 5.00 — артподготовка, в 5.20 — наступление».
Так, буквально через сутки после перехода к обороне, 31-й гвардейский стрелковый корпус, в том числе и наша дивизия, опять начал наступательные бои. И немцам пришлось с полдороги повернуть свои эшелоны с войсками и техникой обратно.
7 августа поступил приказ о выводе нашей дивизии с поля боя. Передав свой участок 96-й гвардейской дивизии, 40-я гвардейская оказалась в резерве.