— По танкам противника, прямой наводкой, первому огневому взводу… — Комбат немного помедлил, потом резко выкрикнул: — Огонь!
И началось.
Позже Жамеричев вспоминал:
— Это был самый тяжелый бой, в каком я участвовал за всю войну.
А участник этого боя, парторг батареи старшина Асхат Айдаров писал о нем по свежим следам в дивизионной газете:
«…Поочередно заговорили орудия. Мгновенно остановились два танка. Их подбили первыми снарядами орудия первого огневого взвода, которым командовал гвардии старший сержант Петр Чернышев, — наводчиков Полякова и Галаган.
Через несколько минут загорелись еще четыре танка, подбитых орудиями гвардии старшего сержанта Кобзарь и наводчика Даниловского. На фоне лесопосадки ясно виднелись факелы горящих бронированных машин. Седьмой танк был подбит наводчиком Храновским.
Первая атака противника захлебнулась. Стойкость, выдержка и отличная работа артиллеристов тов. Жамеричева преградили путь врагу».
Космы тумака поднимались все выше и выше. С востока стали проглядывать косые лучи солнца. Не выдержав стойкости гвардейцев, танки врага стали медленно отползать назад.
Это была победа, хотя праздновать ее было еще рано.
Артиллеристы, однако, были рады передышке. Они приводили себя в порядок, подправляли окопы, чтобы так же встретить новую контратаку врага. А в том, что она повторится, у них не было сомнения. И вот снова команда Жамеричева:
— Танки справа! Приготовиться к бою!
Расчетам потребовались секунды, чтобы повернуть орудия.
Чем бы могла закончиться новая схватка с армадой вражеских танков, когда на каждое орудие оставалось считанное количество снарядов? Может быть, от этих орудий ничего бы и не осталось? Но раздумывать над такими вопросами было не время. Жамеричев, находясь на наблюдательном пункте, ждал только, когда танки подойдут поближе, чтобы стрелять без промаха… А в это самое время на батарее услышали гул моторов с тыла. Что это — обошли?..
На какой-то момент в расчетах воцарилось крайнее напряжение.
Но тут выяснилось, что сзади подходили свои, краснозвездные тридцатьчетверки…
Передо мною фотография старшего лейтенанта Василия Федоровича Жамеричева. Умное, очень симпатичное, улыбающееся лицо. Голова чуть склонена набок. Спокойный, но проникновенный взгляд.
На груди два ордена Красной Звезды, медали, знак «Гвардия».
Один орден сильно «покалечен», с отбитой эмалью на луче. Это тот самый орден, который вручил ему командир полка за Енакиево. 7 апреля сорок пятого года в уличных боях в Вене он спас Василию Жамеричеву жизнь: пуля вражеского снайпера, направленная в грудь боевого комбата, угодила в орден. Срикошетив, она все же задела и грудь, и правую руку. Но если бы не этот орден, исход мог быть совсем иным…
Попал тогда Жамеричев в медсанбат, к Лидии Кирилловне Зелинской, и хотел уже, как это было после первых двух ранений, сбежать в свой полк. Но не тут-то было. Лидия Кирилловна, симпатичная, но очень строгая женщина-хирург, знала свое дело. Она прошла с дивизией от Дона до Вены, жила ее жизнью, гордилась подвигами гвардейцев и душой болела за каждого из них. И кто знает, сколько солдат и офицеров благодаря ее золотым рукам и большому сердцу было спасено на этом долгом и тернистом пути!.. Узнав о намерении Жамеричева, она сурово предупредила:
— Благодарите свою судьбу, что счастливо отделались. А сейчас — в госпиталь! Свяжу, но отправлю. Теперь рисковать не время.
Жамеричеву оставалось только подчиниться. А через месяц он снова вернулся в полк.
Этот орден был очень дорог Василию Федоровичу. Потому он и передал его в музей родного города Рославля Смоленской области.
От автора
Бои, бои… Дороги зовут на запад.
Ясско-Кишиневская операция. Румыния. Освободительный поход в братскую Болгарию. Бои за освобождение многострадальной Югославии. Битва в Венгрии, превращенной гитлеровскими захватчиками в свой южный бастион, за который они держались с ожесточением обреченного. Ветераны 40-й гвардейской никогда не забудут неоднократные переправы под вражеским огнем через Дунай, бои за Секешфехервар… Они чем-то походили на бои под Сталинградом.
Немногие десантники из тех, кто в августе 1942 года пришел на защиту Сталинграда, дошли до австрийской столицы. Одни пали смертью храбрых, иные после госпиталей оказались в других воинских частях и соединениях. Но их традиции, приумноженные богатым опытом многочисленных боев, превратились в несокрушимую силу. За всю войну дивизия не знала, что такое отступать…