А счастья не было. Второй мужчина срывался, как незадавшийся клиент в газетной рекламе.
…Жара не спадала. Постукивая каблучками, Шурочка вошла в прохладные покои туристического агентства, полная смешливого любопытства. Ну-ка, ну-ка, пусть-ка на нее поработают! Ей нужна путевка в Париж дней на десять-пятнадцать. Да-да, путевка во Францию, в хороший отель, с рестораном и прочими радостями должна быть у нее в кармане, но полную стоимость она, разумеется, выкладывать не собирается. На то и бартер, чтобы ездить по заграницам за третью часть их цены, в обмен на две-три публикации в газете о парижских удовольствиях, которыми осыплет туристов туроператор «Стрела амура». Достопримечательности мировой столицы не заботили Шурочку. Она ехала в Ля Бурже к Игорю. Он, естественно, об этом и не догадывался, но этого и не требовалось, Шурочка… нет, столь далеко ее уверенность не простиралась. Более того, она старалась не думать о том, что может произойти, задвигала предчувствие в самые потаенные уголки.
Несколько свиданий, эти ночные пожары, полыхали в крови третью неделю. Те ночи они проводили в его машине, тоже в чаще леса. Это было «обалденное» удовлетворение, они были сильны и молчаливы, как тигры. Всего несколько встреч! Шурочка только-только поняла его, ах, как поняла!.. только раскрылась сама, ах, как раскрылась!.. и все, время кончилось. Полеты, доводка, подготовка, будь они неладны! С тех пор она словно сошла с ума. Все вокруг горело безумием, имя которому Игорь. Видимо, и сама она светилась таким излучением, что встречные мужчины вздрагивали и замирали на месте.
— Я б вам отдался, девушка!
И лишь Игорь не появлялся, даже не звонил. Она злилась, звонила сама в Жуковский, передавала приветы, наказы… пустое. Она уже ничего не могла сделать. Не ехать же туда! Она бы и решилась, да… В общем, возлюбленный ускользал.
Отстучав каблучками путь до стола генерального директора, Шурочка опустилась на стул и подала визитную карточку. Медно-рыжие кудри под золотой сеточкой и желто-зеленые узоры платья делало ее похожей на драгоценную ящерицу.
— Чем могу быть полезен вам лично и газете «Городская новь»? — взглянув на ее визитку, улыбнулся молодой мужчина, тоже рыжий, но светлее, чем она, похожий на известного политика.
Ядреная самочья прелесть, исходящая от нее, ударила и в него тоже, как волна. Он даже поправился на стуле.
— Мне лично, — подчеркнула Шурочка и поправила зеленую оборку на груди. Его взгляд с неизбежностью скользнул туда же. — Мне нужна путевка в Париж на две недели. На бартер. Одна путевка в обмен на… четыре публикации в газете.
— Мы не размещаемся в газетах, очаровательная Александра Никаноровна, — снова взглянув на ее визитку, сказал он. — Лучше всего на нас работает телевидение. Видели наш ролик?
— У вас прекрасная реклама, — она в самом деле видела ее, потому и обратилась именно к ним. — Но «Городская новь» — газета Московского Правительства и мэрии, ее читают все чиновники столицы. Если разместиться подряд четыре раза — увидите, сколько будет звонков и туристов.
Шурочке необходима была путевка, за которую ей лично не надо было платить больше тридцати процентов наличными, как делается в газете в случае бартера, а будет толк от публикации или нет, ее уже не касалось. Гори он огнем, этот «политик», похожий на другого политика!
— Одна путевка или две? — тая свою мысль, спросил директор.
— Одна, — вызывающе ответила Шурочка.
— После двадцатого июля подойдет?
— Почему не раньше?
— Во Франции чемпионат мира по футболу. Все продано еще зимой.
Она этого не знала. Игорь говорил, что улетает в июле и все.
— Согласна, — решила она. — Составляем договор?
— Да. Попробуем вашу газету, — он повернулся к сотруднику, сидящему у окна. — Дима! Выпиши одну путевку в Париж с двадцатого июля.
— У нас только с двадцать первого.
— С двадцать первого. И проведи инструктаж.
Шурочка с достоинством пересела к другому столу.
— Не забудьте об осторожности, — тихонько заговорил молоденький клерк, заполняя красочный буклет под названием «путевка». — Во Франции вас оценят, вот увидите, что начнется вокруг вас, там вы сможете вкусить все радости жизни, поэтому… шу-шу-шу, шу-шу-шу, вы меня понимаете? Счастливого отдыха!
Через несколько дней, безучастная, как лунатик, она сидела в самолете, слушая внутреннюю тревогу. Оживилась, лишь когда стюардесса подала белое вино. Выпила залпом, попросила еще. Группа подобралась подготовленная, на губах шелестели имена великих художников, музеев и дворцов, из рук в руки перелетали альбомы, каталоги, путеводители. В Париже она окинула уважительным взглядом отель, ресторан, бассейн.