Впустую работала пока одна Агнесса. Но это не угнетало ее. Представив однажды напряженную работу земного человечества и свое место в ней, она нашла свое осознание, и это изменило ее голос на легкий и приязненный.
— Добрый день. Газета «Городская новь» рада приветствовать вас… — повторяла она.
И вдруг…
— Приезжайте, это интересно. Можете напечатать к юбилею Москвы статью о нашем Управлении?
— Какой объем вас интересует?
— Полстраницы.
Агнесса едва не ахнула. Полстраницы! Но статья, да заказная… как это согласуется с журналистской этикой? Допустимо ли это? Она пошла к Валентине. Та посмотрела на нее, как на сумасшедшую.
— Езжай, не раздумывая! Пять тысяч долларов! Я сделаю все, чтобы статья увидела свет!
— Но если они, допустим, отравляют реку своими отходами, а мы их расхваливаем…?
— Агнесса, прекрати! — Валентина потеряла терпение. — Если строители хотят отрапортовать Москве о своих успехах за восемьсот пятьдесят лет — это их право! Тем более за деньги! Езжай сейчас же, пока зовут. Если будут сложности, позвони мне сюда или на мобильный. Удачи!
Волнуясь, Агнесса взяла с полки бланки договоров, калькулятор, листок с ценами на рекламу — прайс, как почему-то называли его, и закрыла за собой дверь. Спустилась в вестибюль, вышла, обогнула круглую, заросшую травой, клумбу и по левой стороне переулка вдоль бетонного забора направилась к перекрестку. Ранне-сентябрьская жара сменилась прохладой, дул встречный ветер, дождевые тучи темнели над крышами домов.
Агнесса шел двадцать шестой год. Стройная, с прекрасным выражением лица, «породой», столь редкостной в наше время, она без слов располагала к себе, а речь и улыбка лишь дополняли прекрасное впечатление. Выпускница Строгановки, она считалась знатоком старинного народного костюма, умела шить и расшивать узорами, бисером, речным жемчугом, знала ручное ткачество и крашение, но, главное, в поездках по Руси и в архивах она собрала подлинные образцы и могла воссоздавать женские «справы» разных областей — сарафаны, рубахи, паневы, душегреи. Научная ценность этих работ привлекла внимание «Народного музея», где Агнесса была своим человеком, и который изредка покупал ее изделия. Деньги были скудные и почти не оправдывали ни сил, ни времени. Мало кто мог заметить грусть в глазах молодой женщины. Ребенок Агнессы был тяжело болен, и в облике ее уже проступала покорная горестная складка.
В метро было немноголюдно. Возле нее сидела молодая мама с дочкой и тихонько читала сказку «Кошкин дом». Внезапно в вагоне погас свет. Женщина замолчала.
— Мама, — спросила девочка, — а кошки видят в темноте?
— Видят.
— А читать могут?
Агнесса рассмеялась. С теплой душой поднялась наверх.
Управление, куда она приехала, помещалось в самом центре Москвы, в Большом Златоустинском переулке. Вход был отделан мрамором, внутри помещения, переделанного из старого жилого дома, все отвечало взыскательной художественности. На стенах широкого коридора висели живописные «портреты» церквей, зданий, мостов, инженерных сооружений, возведенных строителями этого Управления. Все говорило о том, что дела здесь идут неплохо, что здесь ценят хорошую работу и понимают свой вклад в московское градостроительство.
В кабинете начальника Управления, куда Агнессу провела молодая, деловая до кончиков пальцев, женщина-секретарь, сидели трое мужчин. Двое из них разместились в ближнем конце длинного стола для совещаний, из-за другого, дальнего директорского стола, поставленного поперек этого длинного, поднялся навстречу ей сам начальник. Все мужчины были крепкими, загорелыми и веселыми. Их смех она услышала еще в коридоре. Газета «Городская новь» лежала перед ними.
— Располагайтесь, — пригласил начальник. — Чай, кофе?
— Чай, — она свободно опустилась на массивный деревянный стул.
Он кивнул с одобрением.
— Мы рассмотрели предложение вашей газеты и решили не скромничать, — напористо заговорил директор. — Наши строители потрудились для столицы, как мало кто в городе. Слышали про кольцевую автодорогу? Мировой уровень строительства! А мосты! А Манежная площадь! Вот и пусть знает Москва своих героев. Вот они сидят перед вами. Берите у них интервью хоть сейчас и сразу печатайте.
Агнесса отставила чашку.
— Следует прояснить одну неточность. Я не журналистка, и здесь для того, чтобы подписать с вами договор. Журналист придет к вам только после оплаты суммы договора, — она развела руками. — Такой порядок. Какой объем вам подойдет?