Омары как будто почитали за особую честь залезть в ловушку, поставленную Вишнеллами. Они ползли по дну моря мимо ловушек других добытчиков, чтобы в итоге их поймали Вишнеллы. Говорили, что любой Вишнелл поймает омара под камнем в саду вашей бабушки. Говорили, что омары водятся у Вишнеллов в подполах, как крысы. Еще говорили, что мальчишки-Вишнеллы рождаются с усиками, клешнями и панцирем, а потом все это у них отваливается, когда мать перестает кормить их грудью.
Везение Вишнеллов в омаровом промысле было возмутительным, оскорбительным и наследственным. Мужчины из рода Вишнеллов как-то уж особенно умели обескураживать мужчин с острова Форт-Найлз. Если кто-нибудь из рыбаков с Форт-Найлза отправлялся на денек по делам на материк (ну, скажем, в Рокленд) и встречал Вишнелла в банке или на автозаправке, то он обязательно начинал вести себя как законченный идиот. Теряя всякое самообладание, он унижался перед этим Вишнеллом. Улыбался, заикался и начинал расхваливать новую замечательную стрижку мистера Вишнелла или его новую замечательную машину. Он извинялся за свой грязный комбинезон и пытался по-дурацки объяснить, что он возился со своей лодкой и что эти засаленные лохмотья – не единственная его одежда, что он эти лохмотья скоро выбросит – вы, дескать, мистер Вишнелл, можете в этом не сомневаться. Вишнелл потом шел своей дорогой, а рыбак с Форт-Найлза сгорал от стыда и злости целую неделю.
Вишнеллы были великими новаторами. Они первыми из местных рыбаков стали использовать легкие нейлоновые веревки вместо старых, пеньковых, которые приходилось то и дело смолить, чтобы они не гнили в морской воде. Вишнеллы первыми додумались вытаскивать омаровые ловушки с помощью механических лебедок. На самом деле, они были первыми, кто пересел на лодки с мотором. Такие уж они были, эти Вишнеллы. Всегда и во всем первые и лучшие. Поговаривали, будто они наживку покупают у самого Христа. Каждую неделю они продавали громадный улов омаров и посмеивались над своей возмутительной удачей.
Пастор Тоби Вишнелл был первым и единственным мужчиной из рода Вишнеллов, который не стал рыбаком. Каким же это было оскорблением! Родиться Вишнеллом – омаровым магнатом, омаровым магнатом – и послать куда подальше такой дар! Отвернуться от семейного бизнеса! Какой дурак так бы поступил? Тоби Вишнелл, вот кто. Он отказался от всего этого ради Господа, и на Форт-Найлзе все считали его выбор жалким и неприличным. Из всех Вишнеллов на острове больше всех ненавидели Тоби. Он всех просто возмущал. А более всего жителей Форт-Найлза возмущало то, что он был их священником. Они не желали, чтобы этот человек близко подходил к их душам.
– Какой-то он не такой, этот Тоби Вишнелл. Что-то он от нас скрывает, – говорил отец Рут Томас, Стэн.
– Да педик он, – фыркал Ангус Адамс. – Отпетый педик.
– Он – грязный врун. И ублюдок законченный, – кивал Стэн Томас. – А может, и педик к тому же. Да, запросто он может быть педиком.
Тот день, когда молодой пастор Тоби Вишнелл прибыл на Форт-Найлз на «Новой надежде», дабы отслужить чин погребения утонувшего в пьяном виде, разбухшего и безглазого мистера Поммероя, был красивым днем в самом начале осени. Тоби Вишнелл выглядел очень хорошо, даже элегантно. Он был высок и строен. Черный шерстяной костюм сидел на нем превосходно. Чтобы не запачкать брюки, он их заправил в тяжелые и высокие рыбацкие сапоги.
В облике пастора Тоби Вишнелла было что-то неразумно утонченное, его чисто выбритый подбородок выглядел чересчур красиво. Он был каким-то лакированным, слишком ухоженным. Мало этого, он был блондином. Видимо, когда-то кто-то из Вишнеллов женился на шведке, дочери кого-то из рабочих гранитного производства. Такое случалось на рубеже веков, а потом время от времени рождались детишки с мягкими светлыми волосами. На Форт-Найлзе, правда, такого сроду не было, там все были бледнокожие и темноволосые. Некоторые светловолосые жители Корн-Хейвена были очень даже красивы, и островитяне этим гордились. Цвет волос очень портил отношения между Корн-Хейвеном и Форт-Найлзом. На Форт-Найлзе на блондинов даже глядеть не хотели, а пастора Вишнелла – ненавидели еще сильнее.