— Это вы сделали, мисс Поуи? Вы прислали нам эти вещи?
Уинн открыла рот… оскалившись… на детектива, но его напарник жестом велел ему замолчать.
— Мы пришли сюда, — сказал Пуласки, его тон был спокойным и рассудительным, — потому что у нас появилась новая зацепка, но должен признать, что она не имеет для нас особого смысла. Мы надеялись, что вы поможете нам понять, прольет ли это свет на то, чем занимался Бран до того, как пропал. Я предположил, что, когда он написал «Уинни-Пух», он имел в виду вас.
Его предположение, звучало больше как вопрос, и Уинн кивнула.
— Да. Он называл меня так с самого детства, сначала потому, что все считали это очаровательным, потом потому что любил меня бесить, и, в конце концов, это просто вошло в привычку. Он так дразнил меня, словно я была любимым домашним питомцем. Но, как я уже сказала, я не разговаривала с ним неделю до его исчезновения. Почему вы думаете, что этот список составлен в то же время, когда его видели в последний раз?
— Мы не можем знать наверняка, но некоторые записи в блокноте заставляют нас задуматься, что он мог написать это примерно в то время.
Уинн пожала плечами.
— Простите, но я не знаю, что вам можно рассказать об этом списке. Но я могу взглянуть на блокнот и посмотреть, есть ли там что-нибудь, с чем я могу помочь вам разобраться.
— Давайте сейчас сосредоточимся на списке, — сказал Дженсен, кивнув на листок. — Что-нибудь из него вам знакомо? Говорил ли он о чем-нибудь из этого в последний раз, когда вы с ним разговаривали?
— Насколько я помню, нет. Я имею в виду, это выглядит как повседневная рутина. Вы звоните своей сестре, чтобы сказать ей, что у вас закончилась соль?
— Нет, но я обычно не делаю пометку о том, что кончилась соль, и подчеркиваю ее, акцентируя на этом внимание.
Мона наклонилась вперед, изучая список.
— Уинн права. Все это выглядит очень обыденно, не так ли? Дядя Гриффин — это мой брат. Вы не говорили с ним, когда мы подавали заявление?
— Говорили. — Дженсен кивнул. — Он не сказал ничего нового. Он также не знает причину, по которой Бран мог исчезнуть. Мы покажем это и ему, посмотрим, может, это что-нибудь прояснит.
Пуласки постучал пальцем по бумаге в конце списка.
— А что насчет остального? Например, эта часть. Бран когда-нибудь говорил о поездке в Париж? Было ли у него желание побывать там?
Если бы Нокс не следил так внимательно, он бы не заметил, как у обоих женщин на секунду перехватило дыхание. Ни одна из них не напряглась, не ахнула, не подала никаких внешних признаков того, что этот город имеет какое-то особое значение для их семьи, но Нокс знал, что для семьи каждого Хранителя французская столица имеет особое значение.
— Он ездил туда однажды, — сказала Мона, спокойно посмотрев на детектива. — Когда был студентом. Я знаю, что ему понравилось там, но он ничего не говорил мне о том, что планирует слетать еще раз. Он всегда шутил, что бедный студент, хотя это не так уж далеко от правды. Я сомневаюсь, что у него есть деньги на такую дорогую поездку. Ему пришлось бы экономить, и я уверена, что он упомянул бы об этом.
— Да, к тому же у мамы есть правило, — добавила Уинн. — Не покидать страну без разрешения и полного маршрута, который должен висеть на холодильнике.
Мона улыбнулась.
— Я мать. Я всегда беспокоюсь.
Пуласки ухмыльнулся.
— Понимаю. У меня тоже есть дети.
— А как насчет остального? — Дженсен снова взял на себя ответственность, возвращая их внимание к списку.
— Ячейка в банке, — снова прочитала Уинн. Она посмотрела на Мону. — Может быть, депозитная ячейка? Ты не знаешь, у него она есть?
— Насколько я знаю, нет.
— Мы проверили банк, где у него был счет, — сказал молодой детектив. — И, к сожалению, ничего странного там не нашли. Но вообще-то я имел в виду эту часть. «Копать на Коулмана, Гарви/ Башня КГ». Вы что-нибудь знаете об этом, дамы?
На этот раз женщины обменялись взглядами, недоумевая.
— Нет, — первой ответила Уинн.
— Нет, ничего, — согласилась Мона. — Он написал «копать». Может быть, это как-то связано с исследованиями для его диссертации?
Пуласки выгнул бровь.
— Я думал, он изучает антропологию, раскапывает гробницы каменного века и тому подобное.
— Археологию, — поправила она. — Антропология изучает культуры, их развитие, изменение. Археология изучает оставленные ими вещи и то, что эти вещи могут рассказать нам об их жизни и культуре. Но интерес Брана не ограничивался каменным веком. На самом деле, его диссертационная работа была посвящена бронзовому веку, который наступил позже.