Стражи, семь воинов, принявших облик каменных горгулий, которые отдыхали в перерывах между битвами, были призваны на землю группой людей, использующих магию, известной как Академией Хранителей, специально для борьбы с Семеркой. После победы демоны были заключены в отдельные тюрьмы, чтобы они никогда не смогли достичь своей цели — завоевания. В книге Уинн это делало Хранителей героями.
К сожалению, чтобы противостоять угрозе, нависшей над ними сегодня, потребуются все семь Хранителей, а пока Уинн заметила, что только двое из них проснулись и готовы к сражению. Все рассчитывали, что пыль у ее ног станет номером три. Так что же, черт возьми, им теперь делать?
Уинн отошла от места взрыва и поморщилась. Пару недель назад она вывихнула лодыжку, сражаясь с ночными… сокращенное название членов Общества Вечного Мрака… в другом городе, и нога все еще болела, когда она неправильно становилась на нее. С мрачным выражением лица она переместила свой вес на другую ногу и с запозданием огляделась вокруг.
Водительская дверь ее побитой белой «Тойоты» была открыта, и звук сигнализации подсказал ей, что она даже не потрудилась вынуть ключи из замка зажигания, когда увидела место разрушения.
Она свернула с дороги, увидев дыру в земле, окруженную каменными обломками, и от этого зрелища ее желудок совершил прыжок олимпийского уровня. Она затормозила, переключила передачу на «парковку» и поспешила прямо на поле обломков.
Как будто спешка могла повернуть время вспять. Уинн явно опоздала, а это не тот путь, по которому она хотела идти в этой битве. Отставание на полшага не могло помешать Обществу осуществить свои планы.
На самом деле, это стоило еще одной жизни в Монреале. Один из друзей Фил стал очередной жертвой, принесенной в жертву Семерым, да и сама Фил едва не погибла. Они почти победили, и что-то подсказывало Уинн, что таких жертв будет еще больше, прежде чем все закончится.
Уинн никогда не считала, что обладает какими-то особыми экстрасенсорными способностями. Она была ведьмой, а не медиумом. И не могла заглянуть в будущее, как бы ей этого ни хотелось, о чем свидетельствовали ее слабые способности в гадании.
Ее способности касались лишь наложения чар, снятия порчи и гербологии[3], отсюда и ее небольшой бизнес по производству мыла, лосьонов, мазей и чаев, который неплохо ее поддерживал. Попросите ее приготовить средство от зуда и сухости кожи, и Уинн сможет вам помочь; спросите ее, что произойдет, если вы пойдете по определенному пути в будущем, и все, что она сможет вам сказать, это то, что когда-нибудь это время настанет. Не совсем полезная вещь.
Сила, которая передавалась по наследству по материнской линии, отличалась у каждого нового обладателя. Наличие этой силы делало ее ведьмой, но она не могла выбирать, какую форму она примет. Сила делала то, что хотела, и Уинн могла либо принять ее и научиться тому, чего она хотела добиться, либо бороться с ней и пытаться заставить ее подчиняться своим желаниям, что обычно заканчивалось разочарованием и множеством неприятных побочных эффектов для всех и всего, что находилось поблизости.
Ей потребовалось время, чтобы осознать это, и еще больше времени, чтобы смириться с этим. Когда она была маленькой девочкой, Уинн до мозга костей была уверена, что рождена для того, чтобы стать Хранителем.
Семь поколений в ее семье до нее служили в Академии… и все, конечно же, мужчины… но любой, кто имел третий глаз, мог видеть, что в ее жилах течет та же магия, что и в них. Она обладала не меньшей силой, чем ее младший брат, но магии никогда не было достаточно для дряхлых стариков, стоявших у руля.
Их волновало лишь то, что у нее нет члена, и неважно, что ее метафорические яйца могут пристыдить их настоящие. Академия относилась к женщинам-Хранителям так же, как и к демоническим приспешникам и вирусу Эболы… такие вещи могут существовать в мире, но добродетели и хорошей гигиены, вероятно, достаточно, чтобы держать их на расстоянии.
Женоненавистники.
Поэтому Бран стал Хранителем в их роду, а Уинн — ведьмой, как и ее мать, тетки и кузины. Не то чтобы ей не нравилось быть ведьмой, но бывали дни, когда она все еще чувствовала себя такой беспокойной, словно что-то большее витало совсем рядом. Только, зная свою удачу, потянувшись за чем-то неведомым, она окажется лицом в зыбучем песке.
Вытерев руки о джинсы, Уинн еще раз оглядела поместье Ван Освальтов. Построенный в конце 1800-х годов одним из многочисленных чикагских магнатов дом возвышался над парком к северу от города в викторианском великолепии, из кирпича с замысловатыми декоративными работами из дерева и камня.