— Я отрезал ему голову. Шедима трудно убить каким-либо другим способом. Отрезав ему другие конечности, они тут же отрастут.
— Да, большое фу. Так что ты выяснил?
Страж странно посмотрел на нее.
— Я убил его, ведьма, и не тратил время на разговор с существом.
— Значит, ты не спросил у него, кто установил ловушку на столе Брана? Потому что я чертовски уверена, что это был не мой брат.
— Конечно, нет. Это сделали ночные. В этом нет сомнений.
Уинн закатила глаза и преувеличенно кивнула.
— Да, я понимаю, но, не зная имени или внешности человека, мы не сможем его найти, не так ли? Нам нужна была информация. Разве не за этим мы сюда пришли?
Нокс почувствовал себя неловко.
— Я не думал об этом. Шедиму почти удалось попасть в портал. Я не мог позволить ему причинить тебе вред.
Он посмотрел на нее таким напряженным взглядом, что у Уинн перехватило дыхание. Его взгляд пригвоздил ее к месту, и она почувствовала, что ее сердцебиение участилось в ответ. Почему Страж так на нее влияет? Он заставил ее почувствовать себя подростком перед капитаном футбольной команды.
Уинн опустила взгляд и попыталась успокоиться. Она не собиралась привязываться к Стражу, как это сделали Элла и Фил. На самом деле, она не собиралась оставаться Хранительницей дольше, чем ей придется. После того, как ей почти тридцать лет говорили, что она недостаточно хороша для этого, желанию отпало.
Уинн сделает все необходимое, чтобы пережить предстоящую битву, а потом… ну, знаете, если переживет ее… она планировала вернуться к своей прежней уютной жизни, где она была ведьмой, а Хранители — надзирателями, и никогда не видеть их больше.
Пусть они заменят ее мужчиной, когда все закончится. Будет не так больно, если она сама уйдет или предложит замену вместо себя.
После тягостного молчания ей удалось успокоиться, и она попыталась слезть со стола.
— Ладно. Думаю, нам стоит вернуться к работе. Мы пришли сюда, чтобы перебрать вещи Брана, вот этим и займемся. Ты возьмешь правые ящики, я — левые, а эту стопку мы разберем вместе. Хорошо?
Уинн вскрикнула, когда поставила ноги на пол. Одна ее нога стала сильнее болеть после того, как отправила ххиссиша в другое измерение, а другая болела от раны, оставленной вторым монстром. Уинн представила, что ее ноги похожи на переваренные спагетти.
Не выдержав ее веса, ноги подкосились, и, она бы упала на деревянный пол, если бы Нокс не поймал ее в свои огромные, крепкие руки.
— Ауууууу! — произнесла она сквозь стиснутые зубы. Она не осознавала, как ей больно, пока не пошевелилась и не дала нагрузку на больные конечности.
Также не осознавала, каково это, быть в объятиях Нокса. Да, она прикасалась к нему, когда пыталась затащить в свою машину и увезти с места преступления в Лейк Форест, но так близко они еще никогда не были.
Тогда он просто позволил ей тащить его за собой, как большое животное. На этот раз он обнимал ее за талию, поддерживая. Он держал ее аккуратно, но крепко, и от ощущения его больших пальцев, на ее животе, внутри нее все сжалось, а затем взорвалось.
Богиня, почему она чувствовала все это к тому, кто даже не был человеком, кто был не лучшим выбором в мире для любовника, особенно для слегка озлобленной ведьмы?
Это бессмысленно, но, видимо, никто не объяснил этого ее гормонам. Одно прикосновение… призванное помочь, а не возбудить… и ее гормоны становились как цунами. Что, черт возьми, с ней не так?
Сможет ли она придумать этому объяснение?
— Дай я посмотрю на рану, — прорычал Нокс, хмуро глядя на нее. С его бритой головой, мощной мускулатурой и темной одеждой он больше напоминал бандита-байкера.
Ему не хватало только бороды и «Харлея», чтобы выглядеть как в сериале «Сыны Анархии». Красивые волнистые локоны Чарли Ханнэма были ничем по сравнению с этим парнем.
Уинн хотела воспротивиться и сказать, что все не так уж плохо. Неубедительное оправдание заплясало у нее на языке, но она не смогла вымолвить и слова. Она бы солгала, и он бы понял это, как только отпустил. В данный момент она даже не могла ходить, поэтому притворяться, что с ней все в порядке, только для того, чтобы заявить о своей независимости, было бы довольно глупым поступком.
— Я не могу до нее дотянуться, — пробормотала она вместо этого, и Нокс повернулся и понес ее в гостиную. Затем бережно усадил ее на диван и присел у ног.
— Покажи мне, — повторил он более мягким, но не менее властным голосом.
Потянувшись вниз, Уинн ухватилась за порванные джинсы и закатала ткань почти до колена. На левой икре красовалась длинная рана, из которой сочилась кровь.