Теперь они оба были безоружны.
Черные глаза с ненавистью впились в голубые. Рот Тома оскалился, и оттуда вырвалось грозное «Х-а-а!» Одновременно с этим рычанием взметнулась нога, и тяжелая «джамп-бутса» врезалась в грудь противника. Том был достойным учеником полковника Стюарта. И если бы Джон оказался чуть послабее, это «Ха-а-а!» вполне могло бы стать последним, что он услышал в жизни.
Маклейн отлетел к стойке, стукнувшись о нее спиной.
Хпрр — захрипел металл от сильного удара, когда в него врезался человек.
Джон, качаясь, поднялся, и, когда негр приблизился, правым крюком отбросил его голову, чуть не оторвав ее от шеи. Тот замотал башкой и, придя в чувства, снова нанес сокрушительный удар ногой в плечо противника.
«О, господи! Где он научился так махаться?» — мелькнуло в помутневшем сознании полицейского. Ноги подкосились, и он тихо осел на корточки.
И человек бросился на человека, чтобы добить его, разорвать.
Джон из последних сил вцепился в распахнутые отвороты куртки и рванул негра на себя. Хрясьсьсь — лицо Тома встретилось со сталью стойки. Не отпуская противника, полицейский поднялся на ноги и дважды головой ударил в черную физиономию, с уже слегка окосевшими глазами.
Они дрались, как звери. Нет, хуже зверей. Звери никогда не дерутся до смерти. Но там ставка — самка или территория. Здесь — жизнь.
Маклейн понимал, что если он не уложит этого парня сейчас, потом будет поздно. Вмешается другой, а с пулей сами понимаете, особенно не поспоришь. Он вложил всю силу в последний удар. В прямой правый, неотразимый, как называли его в полицейской академии.
Это было что-то страшное. Том почувствовал, что голова его наполняется чем-то тяжелым и гулким. Она рванулась назад, унося за собой тело, которое перелетело через транспортер, увлекая за собой поклажу пассажиров.
Теперь он был в нокдауне! Перед глазами прыгали белые искорки, собираясь в замысловатые пятна и снова разбегаясь отдельными точками. Где же этот засранец Нил? Почему он не стреляет? Том, шатаясь, поднялся на ноги и увидел плывущий мимо огромный чемодан. Собрав все силы, он рванул его с транспортера, неимоверным усилием воли оторвал от ленты и бросил в ненавистную харю.
Вот это он сделал зря. Пасть чемодана распахнулась, из него полетели дамские платья, юбки, кофточки, блузки, сорочки, трусики, бюстгальтеры, баночки и флакончики.
И вдруг тугая едкая струя ударила Тому в лицо. Он закричал и зажмурил глаза, вытирая руками дезодорант, розовый от крови, сочащейся из разбитого лица.
Джон успел пригнуться, увидев летящий в него красный ящик. Тысячи бесполезных женских штучек посыпались на бетонный пол. И тут прямо к самым ногам подкатился пестрый флакон дезодоранта. Он подхватил его и ткнул прямо в окровавленную рожу этого ублюдка. Негр замахал руками, стараясь защититься от жгучих, выедающих глаза брызг, а Джон все жал и жал на пластмассовый колпачок.
Дзинь! — флакон вылетел у него из рук, разорвавшись в воздухе.
Усатый, появившийся на верхней площадке, вступил в схватку.
Будь ты проклят! Джон метнулся в сторону, перепрыгивая через балки и транспортеры. Он вскочил на один из них и, проехав несколько метров, перепрыгнул на мостик.
Дзинь! — вдребезги раскололся фонарь, и стекла брызнули ему на голову и руки.
О-о-о, мать твою! Маклейн выругался, как плюнул, и скрылся за лестницей.
Нил Кокренс не мог вмешаться раньше. Когда шла перестрелка, он как раз взбирался на очередное перекрытие. А после Том и коп сплелись в один прыгающий клубок, и стрелять в такой момент решился бы только полный идиот. Лишь после того, как они оказались на расстоянии полуярда друг от друга. Нил выпустил несколько пуль в этого гада. Заколдованный он, что ли? Флакон разорвался, фонарь раздолбался, а эта погань уже куда-то ускакала.
Нил стоял на площадке, опасливо озираясь. Куда подевался чертов коп? Он сжимал пистолет, готовый в любую секунду спустить курок.
— Ааавааааааа, — дикий вопль раздался над самой головой Кокренса, а мгновением позже что-то с шумом обрушилось ему на плечи. Нил был не слабым парнем. Строго говоря, даже довольно сильным, но под тяжестью тела Маклейна он пошатнулся и инстинктивно сделал шаг вперед. Один маленький шажок. Но оказалось, что и этого вполне достаточно. Вполне достаточно. Мысок бутсы зацепился за какую-то, — мать ее! — железяку. Нил подался вперед, споткнулся окончательно и не поймав равновесия полетел вниз, вместе с оседлавшим его полицейским.
Они вместе рухнули на транспортер, который, шурша, полз как раз под ними. Причем, что самое хреновое, коп вновь оказался сверху.
Том, наконец, протер, глаза и отдышался. Где-то там стрелял Нил. Сухой, отрывистый кашель «штар-даймлера» он знал прекрасно и не спутал бы ни с чем. Значит проклятый ублюдок безоружный. Ну что ж, они вдвоем быстро надерут ему задницу.
У Тома вновь заслезились глаза. У, сука… Он пошарил вокруг и подобрал свой пистолет, который, как оказалось, валялся совсем рядом. Жаль, он не нащупал его раньше. Ну, теперь держись, засранец.
Дверь тихо скрипнула, и Том услышал голоса. Он осторожно высунул голову — у входа в зал стояли двое. Свет бил им в спину, однако Том сумел разглядеть полицейские фуражки.
— Как темно! Здесь нужен фонарь, слышишь? — сказал один из патрульных. Не очень, впрочем, уверенно.
Твою мать! Кой черт их принес? Том плотней прижался к стойке.
Маклейн оседлал усатого и, схватив за плечи, пару раз приложился лбом к его роже. Старый, испытанный прием. Тот яростно захрипел разбитым ртом и пытался ударить Джона в скулу.
— Ух ты… Тебе мало, парень? — костяшки кулака врезались в переносицу бандита.
Нос хрустнул. Кровь хлынула мгновенно, словно полицейский разрушил некую плотину и освобожденная вода рванула на волю. Она заливала усы и струйками стекала по шее за воротник куртки.
Транспортер тащил живой багаж все выше и выше.
Нил повернул голову и увидел в полуярде над собой чемодан, который заглатывали мощные катки. Он отчаянно рванулся, но было уже поздно. Его рука давила на горло врага, еще одна попытка…
Через мгновение череп его, жутко сдавленный механической силой, хрустнул, как переспевший арбуз, заглушив предсмертный хрип, вырвавшийся из глотки.
Голова «усатого» лопнула, и Джон зажмурился от отвращения. Лента остановилась. Тело дернулось и затихло. Тягучая кислая слюна заполнила рот.
Ну вот. Рождество началось. Сколько будет еще трупов в эту ночь?
Внизу послышался шорох. Негр, оглядываясь, крался между тележками, приближаясь к выходу.
Вцепившись в трубу, обжигающую ему пальцы, Джон застыл над каром с вещами. Хррр, — захрипела труба, и струя жара, прорвавшись в щель, зашипела над головой.
— Аааааааа, — Маклейн разжал руки и плюхнулся на чемоданы.
Том уже бежал. Он слышал за собой топот ног, и это придавало ему силы. Во рту было солоно от крови, и он сплюнул, оставив на полу жирную красную метку.
Впереди виднелся следующий зал. Только бы добраться туда. Там он затеряется, исчезнет, испарится.
Как он ненавидел сейчас и этих копов, и полковника Стюарта, втянувшего их в эту аферу, из-за которой погиб Нил Кокренс, и все-все на этом дерьмовом свете, где от него требовалось только одно: убивать… убивать…
Он ворвался в просторный зал и замер. Целый состав багажа преградил путь к выходу. Том оглянулся…
Он уйдет, подумал Джон, чувствуя, что силы оставляют его. Их разделяло шагов сорок. Но тут взгляд его остановился на сияющей хромом и свеженькой краске шеренге велосипедов, ожидающих отправки. Маклейн вырвал один из пирамиды и встал на педаль…
Этот поганый коп надвигался неотвратимо, как возмездие. Том даже не успел ничего сообразить. Он упал на тележку, сбитый девяностокилограммовой массой, навалившейся на него прямо с колеса. Сумки, чемоданы, пакеты посыпались сверху… Конец… Все…