Она бросила на меня смущённый взгляд, а затем её взгляд последовал за моим в сторону Майка. Рука поднеслась ко рту, когда она тоже поняла, что что-то случилось.
Внезапно рука Майка взметнулась со вспышкой серебра, каким-то лезвием, и высокий парень ответил, ударив Майка о его тележку.
— Вызови полицию, — сказал я, подбегая к ним. Равновесие Майка уже сильно нарушалось из-за его больной ноги, и он с глухим стуком ударился о причал. Я добрался до обоих парней как раз в тот момент, когда тип поменьше нырнул за ножом, вылетевшим из руки Майка. Я отбросил лезвие ногой и ударил коленом в лицо крепыша. Он застонал от боли и тяжело приземлился на задницу. Ошеломлённая толпа появилась практически из ниоткуда, чтобы понаблюдать за происходящим, но никто, казалось, не был склонен вмешаться и помочь.
Высокий парень развернулся и яростно ударил кулаком и сильно попал по моей лопатке. Он был моего возраста, лет двадцати пяти или чуть старше, и его лицо теперь было такого же красного цвета, как и волосы. Он развернулся и пнул Майка в живот, когда тот с трудом поднялся на ноги, затем попытался схватить коробку с деньгами старика. Я врезался в него, сначала больным плечом, и, стиснув зубы от боли, отбросил его в сторону, как падающее дерево. Копилка упала на землю, и наличные рассыпались. Маленький жилистый парень быстро стал хватать купюры. Я всё ещё отбивался от рыжего. Майк сидел на коленях, бледный от попыток отдышаться, наблюдая, как его дневная выручка рассовывается по карманам вора.
Рыжий замахнулся на меня. Он был одним из тех ублюдков, которые сначала забрасывают крючок, а потом ищут свою цель. Я легко увернулся от его кулака, а затем вернул должок своим собственным, более спланированным, правым хуком. Я никогда не бросал кулак, не решив точно, куда он попадёт. Я никогда не делал спонтанных выпадов, чтобы не тратить энергию впустую. Я всегда ожидал результатов. И я их получил. Рыжий отлетел назад. Его серая футболка теперь была красной, как и его лицо и волосы. Он превращался в одну размытую красную массу.
Я слышал сирены и краем глаза видел мигающие огни.
— Леджер, — закричала Джейси сзади. Я резко обернулся. Сообщник рыжего забрал нож Майка. Лезвие сверкнуло в лучах послеполуденного солнца, рассекая воздух. Мой кулак поднялся и ударил парня по локтю с такой силой, что я услышал, как он хрустнул. Он ослабил хватку на ноже, но решил сделать последний выпад в меня другой рукой. Он ударил меня в челюсть достаточно сильно, чтобы мои зубы сомкнулись на языке. Мгновенно металлический привкус крови наполнил мой рот.
Пришло время заканчивать. Глаза мужчины чуть не вылезли из орбит, когда я схватил его за рубашку. Я ударил его кулаком с близкого расстояния, и его голова откинулась назад. Его глаза закрылись. В ту секунду, когда они открылись, я отвёл руку назад для следующего раунда.
Две грубые руки схватили меня за руку, прежде чем я успел нанести удар. Моя рука была вывернута за спину, ещё больше напрягая повреждённое плечо. Меня заставили опуститься на колени.
— А теперь заведите руки за голову. Все вы, — крикнул полицейский. Его напарник кружил вокруг с пистолетом наготове.
— Забирайте их, — крикнул полицейский, обыскивавший меня, своему напарнику. Ещё два офицера были заняты обыском двух воров.
Я открыл рот, чтобы заговорить, но полицейский остановил меня.
— Ни слова. — Он вытащил мой бумажник и передал его другому офицеру.
— Нет, вы взяли не того, — услышал я умоляющий голос Джейси сзади.
— Мисс, мне нужно, чтобы вы немедленно ушли. Нам нужно очистить этот район.
— Офицер, этот человек помог мне. — Майк только-только обретал самообладание. Ему удалось подняться на ноги, но он дрожал и был бледным.
— Сэр, это прекрасно, но мы собираемся поговорить со всеми, кто участвовал в драке. Включая этого человека.
Я хранил молчание. Я знал, что офицеры ничего не услышат и никого не послушают, пока на месте драки не осядет вся пыль.
Джейси обошла вокруг, чтобы встать рядом с Майком, держа его за руку и изо всех сил стараясь утешить его. Она выглядела так будто вот-вот сама заплачет. Я ненавидел то, что ей пришлось стать свидетельницей всего этого. Я остался стоять на коленях, заложив руки за голову. По крайней мере, они не надели на меня наручники. Это было последнее, что я хотел, чтобы Джейси увидела. Затем меня чем-то ударили, что было похоже на ещё один удар кулаком в лицо. И через несколько секунд это нечто превратилось в реальность.
— Офицер Оксбери, — женщина-полицейский подошла сзади. — У него условно-досрочное освобождение.
— Я предотвращал ограбление, — сказал я в знак протеста, но знал, что это бесполезно. Мои костяшки пальцев болели и распухли, когда мои руки завели за спину, чтобы надеть наручники. Два моих спарринг-партнера тоже были в наручниках.
Джейси взяла Майка за руку, чтобы помочь ему идти, и они подошли ближе ко мне.
— Офицер, — обратилась Джейси слабым и дрожащим голосом, — этот человек остановил ограбление. На нём не должно быть наручников.
— Вы должны освободить его, — сказал Майк.
— Мы собираемся отвезти его в участок. Он нарушил условно-досрочное освобождение, — быстро сообщил офицер Оксбери. С таким же успехом этот человек мог просто ударить меня по затылку своей дубинкой.
Лицо Джейси разгладилось от шока, когда она посмотрела на меня сверху вниз.
— Мне жаль, Джейси. — Эти слова были бы намного убедительнее, если бы я не стоял на коленях на земле со скованными за спиной руками.
Её голубые глаза наполнились слезами, и я закрыл глаза. Выражение лица Джейси заставило меня почувствовать, как будто моё сердце было вырвано из груди. Я скрывал это от неё. Я работал, чтобы завоевать её доверие, а теперь эта работа была сведена на нет.
Я слышал голос Майка, но держал глаза закрытыми, думая о том, что всё это значит. Всё шло в правильном направлении, но, как всегда бывает в моей жизни, когда всё было хорошо, я всегда мог ожидать, что вскоре всё пойдёт совсем не так, как надо.
— Офицер Оксбери, — сказал Майк тем ровным, вежливым тоном, который я часто слышал от него в общении с клиентами. — Оксбери? Я когда-то знал одного Оксбери. Дастин Оксбери. Хороший человек. Я сражался с ним во Вьетнаме.
Я знал, что Майк получил несколько хороших ударов, но я ни за что на свете не мог понять, почему он завёл разговор о войне. Затем ответил мой офицер, производивший арест.