Я помог ему подняться на ноги и убедился, что он добрался до своей машины. Затем я направился домой по пляжу. Закат был достаточно ярким, чтобы поднять мне настроение. Я подумал о совете Майка, но не был до конца уверен, что и думать. Как бы сильно я не был готов отказаться от Джейси, мне было так же трудно убедить себя, что я когда-нибудь буду достаточно хорош для неё. Она была всем хорошим и правильным в этом мире, а я определённо не был. И, что самое главное, она уже отправилась в ад и вернулась не с тем мужчиной. Я сомневался, что она когда-нибудь снова захочет рискнуть, особенно с кем-то вроде меня.
Я мог видеть мерцание света в её доме. Она ушла домой, плохо думая обо мне, и это было больнее всего. Я отчаянно хотел, чтобы Джейси знала, что я не был её бывшим мужем. Я был совсем не похож на него. Мне нужно было, чтобы она это знала. Но это было невозможно. Джейси понятия не имела, что я только что провёл последние два года своей жизни, проживая в одной камере с её бывшим мужем. Она понятия не имела, что я приехал в Роквуд-Бич не просто по воле судьбы, а чтобы найти её, найти женщину, в которую влюбился задолго до того, как встретил её.
Глава 25
Леджер
Орсон Стейт Пенн, 5 месяцев до освобождения.
Четыре раза в год для тех, кто хорошо себя вёл был предусмотрен день посещений, куда могли приходить семьи. На столах в кафетерии подавали сок и содовую. Документы нужно было подавать заполненными заранее, чтобы успели всё оформить. Только примерно дюжина заключённых были в этом списке для свиданий. Бумажная волокита, изнуряющая дорога, стресс от встречи со своими близкими в таком холодном, мрачном месте удерживали многих людей на расстоянии.
Ко мне редко приходили гости, но в этот раз моя мама решила заполнить бланки и приехать. Тогда не о чем было говорить. Здоровье моего отца обычно было единственной темой, которая была важна для нас обоих. В остальном с её стороны было много щелчков языком и покачиваний головой, когда она давала мне понять, насколько разочаровывающей была необходимость навестить меня в тюрьме.
Но я был взволнован сегодняшним днём посещений, и это не имело никакого отношения к долгому одностороннем разговору, который мне предстояло пережить. Танк тоже ожидал сегодня посетителя. Это был его первый визит, за исключением дня посетителей на Рождество, когда приехал его отец. Я пропустил своё свидание, потому что на дороге в Колорадо было слишком много снега, а папа был слишком болен после химиотерапии. Моя мама боялась ехать одна. Отец Танка сегодня не придёт. Согласно представленным документам, его жена Джейси должна была приехать в гости.
Танк провёл утро, прихорашиваясь, насколько это было возможно, когда всё, что у тебя было, — это зубная щётка, расчёска и раковина из нержавеющей стали, которую можно было использовать в качестве зеркала. Оранжево-синяя униформа заключённого тоже не помогла. Тем не менее, мой высокомерный придурок-сосед ходил по комнате кругами, взвинченный, насколько это вообще возможно, из-за сегодняшнего визита. На самом деле я не мог его винить. Я тоже был взволнован, а она даже придёт повидаться не со мной.
Я был бы просто ещё одним заключённым неудачником в море оранжевого и синего. Но мне был нужен лишь мимолётный взгляд, какое-то доказательство того, что она существовала. Я просто хотел посмотреть, похожа ли настоящая Джейси на ту женщину, которую я нарисовал в своей голове. После нескольких месяцев историй о ней я понял, что на самом деле больше не смотрю на неё глазами Танка. Я видел её своими собственными глазами. Я влюбился в женщину, образ которой я собрал только по кусочкам из рассказов, которые я слышал, и одной маленькой фотографии. Это было глупо, конечно, и, без сомнения, просто результат моей грёбаной скуки в гнетущем, холодном месте, где было трудно не погрузиться в чёрную дыру депрессии.
— Кейн, тебе звонят. — Офицер Рикли стоял у стойки, сдерживая улыбку, когда смотрел на Танка, надутого и причесанного, как подросток, собиравшийся на первое свидание.
— Телефонный звонок?
— Это твоя мама.
Если она разговаривала по телефону, это означало, что она не была в дороге. Что означало, что она не едет на день посещений. Я поднялся с кровати и последовал за Рикли по коридору к телефону. Он ждал со своей самоуверенной позой, скрестив руки на груди, пока я снимал трубку.
— Мама?
— Леджер, боюсь, я не смогу прийти сегодня. Твоему отцу стало хуже. — В трубке послышалось рыдание. — Я не думаю, что это продлится долго. Он ужасно страдал последние несколько недель.
Каждое слово было как удар коленом в живот. Я не только не увижу больше своего отца и не поговорю с ним, но даже не смогу быть рядом в его последние дни, потому что я облажался и угодил в тюрьму. Мой отец отправится в могилу, и его последние воспоминания обо мне будут как об осуждённом за решёткой.
— Хорошо, мам. Береги себя и спасибо, что позвонила.
— Мне жаль, что я не увижу тебя, Эджи. Правда. Я очень ждала этого. — Она уже много лет не называла меня Эджи. Внезапно я почувствовал себя виноватым из-за того, что хотел, чтобы она была здесь только на день посетителя, чтобы увидеть Джейси.
— Эй, мам... — Я заколебался, даже не уверенный, что сказать дальше. Я был таким огромным разочарованием, что просто мало что мог сказать, чтобы загладить свою вину. — Мне жаль, что меня нет там с тобой и Сарой. Скажи папе, что я люблю его и что мне жаль. Скажи ему, что я обещаю измениться. Я покончил со всеми этими ошибками. Скажи ему это, хорошо?
— Я так и сделаю. — Я слышал, как она подавила ещё один всхлип, когда повесила трубку.
Рикли ухмылялся. Парня подпитывало то, что у его заключённых был плохой день.
— Сегодня никаких посетителей? — практически пропел он этот вопрос.
Я проигнорировала его, когда он повёл меня обратно в камеру. Танк с нетерпением ждал, когда его отведут в кафетерий.
Он увидел выражение моего лица.
— Твоя мама не придёт?
Я покачала головой и проскользнул мимо него.
— Очень жаль. Хотел, чтобы ты взглянули на мою прекрасную жену.
Я проигнорировал его точно так же, как Рикли. У этих двух мужчин было много общего, за исключением того, что один был в униформе, а другой — в сине-оранжевой робе.